Пока есть хотя бы один человек, который сгибается под железной пятой угнетения, пока хоть один ребенок плачет ночью, пока актер может быть избран президентом... мы должны продолжать борьбу.
— Я Хилари.
— Хилари... Необычное имя.
— Это немецкое имя. Оно означает «та, которая не подвластна гравитации».
— Очень приятно. А меня зовут Ник.
— Ник? Что оно значит?
— Ничего, на моего отца тогда напала икота.
Прощай, Шоколадный Мусс, я никогда не забуду тебя! Прощай, Ду Куа, береги себя! Прощай, Дэжа Вю, я всегда буду помнить тебя! А по тебе я буду скучать больше всего, Страшила!
— Ник, я хочу объяснить тебе.
— Что ещё объяснять? Послушай, Хилари. Я не первый парень, который влюбляется в девушку в ресторане... которая оказывается дочерью похищенного ученого... только для того, чтобы потерять ее из-за любовника детства... которого она видела в последний раз на необитаемом острове... и который через 15 лет оказался лидером французского сопротивления!
— Я знаю. Это звучит как плохой фильм.
— Забудь об этом.
Деньги постоянно умудряются кончаться невовремя, как будто это «невовремя» за версту чуят.
— Он пьёт только тогда, когда чувствует себя подавленным, — возразил Моркоу.
— А почему он чувствует себя подавленным?
— Иногда потому, что не выпил.
Американцы исходят из принципа, что дипломатические переговоры хороши, но они будут еще лучше, когда на столе лежит «Парабеллум».
— ... побаливает при езде и иногда немного при ходьбе, а так все в порядке.
— Я гей, если хочу посмотреть?
— Любопытный гей!
Написать хороший роман — это как нарисовать картину размером со стену кисточкой для ресниц.
Cлайд с цитатой