…ничто не трогает людей, ничто не притягивает взгляд сильнее правды.
Когда надо истолковать чужие поступки, люди рассуждают, отбросив логику и оправдывая себя.
…ничто не трогает людей, ничто не притягивает взгляд сильнее правды.
Когда надо истолковать чужие поступки, люди рассуждают, отбросив логику и оправдывая себя.
Как это погано, что, если человек по правде тебя понимает, надолго его не удержишь. А от тех, кто не понимает вообще, поди отделайся.
Удовольствие от собственных слов получаешь тогда, когда говоришь как можно меньше неправды.
Но что бы с тобой ни случилось, будь честным, говори правду, пусть даже на тебя посмотрят как на психа, а они посмотрят, но ты должен понять, сын, почти все эти люди набиты дерьмом.
Показать людям правду и заставить их поверить в то, что это — ложь... вот настоящее искусство.
Человек в наименьшей степени является самим собой, когда говорит от собственного лица. Дайте ему маску, и он скажет вам правду.
Все-таки великолепен этот город – он макиавеллиевский по природе своей. Люди почти не обременяют тебя довершениями, завершениями, свершениями, вообще редко бывают последовательны – и нарочно выкручиваться незачем, тебя просто несет потоком нью-йоркской жизни. Изо дня в день Нью-Йорк подтачивает своих обитателей великим потопом, и только сильнейшим – волевым наследникам Спартака – хватает сил не просто не утонуть, но держаться курса. Касается и работы, и личной жизни. Спустя какую-то пару месяцев почти все оказываются в далекой дали от места назначения, застревают в колючих кустах посреди трясины, хотя направлялись прямиком к океану. Кое-кто попросту тонет (садится на наркоту) или выползает на берег (переезжает в Коннектикут).
Взглянешь на лица – вроде счастливы, но это, конечно, мало о чем говорит. На фотографиях все улыбаются.
Человек чувствует себя неуютно, когда говорит о себе. Дайте ему маску, и он расскажет вам всю правду.
(Человек меньше всего похож на себя, когда говорит от своего имени. Но дайте ему маску, и он расскажет всю правду.)
…ступать на территорию между двумя людьми, некогда родными душами, но теперь даже не родней, – все равно что гулять по диким районам Пакистана.