— День удался.
— Ты так считаешь?
— Я помирила дедушку с бабушкой и поссорила мальчика со старушкой.
— День удался.
— Ты так считаешь?
— Я помирила дедушку с бабушкой и поссорила мальчика со старушкой.
— Почему Томас так долго?
— Он причёсывается и обливается одеколоном.
— Зачем?! От него всегда чем-то воняет.
— С каким лицом Лука будет читать моё письмо...
— С лицом круглого дурака. Другого-то у него нет.
— Послушай, у вас бешеный успех, вся пресса в восторге, а ты сидишь с кислым видом.
— С кислым или с тупым?
— Что такое?
— Опять Иван. Я чуть не втрескалась в полного лжеца!
— Бывает, тебе не повезло.
— В прошлом году я здорово обожглась с Пабло, в этом году с Иваном. Что будет в следующем, страшно подумать.
— Такова жизнь.
— Нет, скоро я стану серийной убийцей.
— Напрасно.
— Ладно, я пристрелю только Ивана и его приятеля Рамиро, а Пабло оставлю для продолжения рода голубоглазых лжецов.
— Фернанда Байрон.
— Кто? Как? Ты спятила?
— Нет, мама вышла замуж за сэра Томаса Байрона, кузена принца Эндрю, аристократа. Я потом покажу журнал.
— Нет, сейчас! Я не засну, пока не увижу все своими глазами!
— Иди в спальню Мии.
— Зачем?
— Она — королева тупоумия, а ты — принцесса тщеславия!
— Какой пыл! Кому ты пишешь, а?
— Лукасу, детка! «СерТце» пишется с «д»?
— Ага. Исправь.
— Нужна машина!
— Возьмем у Бласа.
— Да, и тут же отправимся в Антарктиду доучиваться с пингвинами.