Через эти трубы в дома поступает вода... Или жидкий азот. В зависимости от моего плана побега.
— Что он делает?
— Выбрал самое обороняемое место в помещении, пересчитал всех Далеков, возможные выходы, а теперь рассчитал как далеко друг от друга мы стоим и начинает беспокоиться. Смотри как нахмурился: «что-то не так с Эми и Рори, и кому это исправлять?». Теперь поправляет свою бабочку.
Ненавижу случайности. Это то, из-за чего меня когда-нибудь поймают. Ведь, несмотря на умный план и всевозможные предосторожности, в безумном мире хаотических сплетений всегда есть место для несчастных случаев!
Вы никогда не задумывались, что мужчина всегда должен иметь план, ну потому что он нервничает, он не уверен, что вы обрадуетесь, если он просто вдруг скажет «я влюблен».
Наверное, я был бы самым счастливым человеком, если бы мог абсолютно точно знать, что будет со мной хотя бы завтра. Пытаться предугадать то, что случиться в будущем и до мелочей спланировать свою жизнь — дело весьма неблагодарное, не зря ведь существует очень мудрое высказывание: «Если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах»...
— Все ваши планы невыполнимы, Генрих.
— Да. Как-то у меня сегодня всё нескладно получается...
ну, так или иначе, а выпить было нечего, и я просидел в своей комнате несколько часов кряду, едва не свихнувшись; нервный, пришибленный, с распухшими яйцами, имея на кармане 450 баксов, я не мог купить себе даже дешевого пива, я ждал темноты, темноты – не смерти, я хотел слинять, еще одна попытка, собрав всю волю в кулак, я слегка приоткрыл дверь, не снимая цепочки, он был там – маленькая вертлявая обезьяна с молотком, я открыл дверь, он поднял молоток и ухмыльнулся, я закрыл, он вытащил изо рта гвозди и прикинулся, что прибивает ковровую дорожку, идущую вниз по лестнице до первого этажа, не знаю, сколько это продолжалось, одно и то же – я приоткрываю дверь, он поднимает молоток и ухмыляется, сраная обезьяна! он всегда оставался возле моей двери, я начал сходить ума. маленькие круги вращались, вращались, вращались, и бледные плоскости и вспышки света теснились в моей черепушке, уверовав, что окончательно рехнулся, я взял в одну руку свой чемодан – совсем легкий – одно тряпье, в другую – печатную машинку – стальную, одолжил ее у жены одного приятеля и зажилил – более весомые ощущения: невзрачно-серая, плоская, тяжелая, видавшая виды, тривиальная… и так, цепочка с двери снята, с выпученными шарами, с чемоданом в одной руке, с ворованной машинкой в другой, я ринулся под пулеметный огонь, скорбная утренняя заря, шуршание пшенки, конец света.
ЭЙ! ТЫ КУДА?
мартышка привстала на одно колено, подняла молоток – отблеск электрического света на металле молотка, – и мне хватило этого: в левой у меня чемодан, стальная портативная печатная машинка – в правой, враг в превосходной позиции – ниже моих колен – я размахнулся, вложив максимум точности и чуток ярости, и дал ему плоской, тяжелой и жесткой стороной машинки, со всего маху, прямо по башке, по его черепушке, по виску, по всему его существу.
мне показалось, что на время померк свет и все вокруг зарыдало, затем тишина, вдруг я уже на улице, тротуар, скатился по лестнице, сам того не заметив, и как на удачу – такси.
Cлайд с цитатой