— Вчера на вечеринке. Я отошла и увидела, как твою подружку дерут раком в джакузи.
— Ну?
— Парень из подтанцовки! Это просто грязно! Это хуже, чем с охранником! Охранник может тебя хотя бы провести за кулисы.
— Вчера на вечеринке. Я отошла и увидела, как твою подружку дерут раком в джакузи.
— Ну?
— Парень из подтанцовки! Это просто грязно! Это хуже, чем с охранником! Охранник может тебя хотя бы провести за кулисы.
— Я у тебя в доме. Попробуй угадать, где я. Я могу быть, где угодно. Я как ветер, детка. Где я?
— Не знаю, мистер убийца. Ты за диваном.
— Что? Как ты узнала?
— У тебя ноги торчат.
— Как дела, Синди?
— Хорошо, а у вас, шериф?
— У меня запор, газы, геморрой в жопе размером с грецкий орех. Всё как обычно. Синди, лучше расскажи про Дрю Декер.
— Я её совсем не знала.
— О, брось, ты знала. Пусть у меня не молот, зато меткая пуля, которую ты проглотишь!
— Нет, совсем, вообще не знала.
— Я в эти игры не играю, разводилу не разведёшь. Расскажи-ка про Дрю. Как она в постели, Синди? А-а, хотел подловить. Старая полицейская уловка.
— Постойте! Может, осмотрим его бумажник? А может, там бабки есть? Мы уже замочили его. Давайте еще и ограбим.
— Я заберу кредитки.
— Я беру ювелирку.
— Я трусы возьму. Трусы — мои!
— Так, минуточку, я первый.
— Я первый сказал, трусы — мои.
В чем разница: правят ли женщины, или должностные лица управляются женщинами? Результат получается один и тот же.
Для того чтобы прожить, нет никакой необходимости в прекрасном. Если отменить цветы, материально от этого никто не пострадает; и всё-таки кто захочет, чтобы цветов не стало? Я лучше откажусь от картофеля, чем от роз, и полагаю, что никто на свете, кроме утилитариста, не способен выполоть на грядке тюльпаны, чтобы посадить капусту. На что годится женская красота? Коль скоро женщина крепко сложена с медицинской точки зрения и в состоянии рожать детей, любой экономист признает её прекрасной.
И оказалось, что она беременна с месяц,
А рок-н-ролльная жизнь исключает оседлость,
К тому же пригласили в Копенгаген на гастроли его.
И все кругом говорили: «Добился-таки своего!»
Естественно, он не вернулся назад:
Ну, конечно, там — рай, ну, конечно, здесь — ад.
А она? Что она — родила и с ребёнком живёт.
Говорят, музыканты – самый циничный народ.
Вы спросите: что дальше? Ну откуда мне знать...
Я всё это придумал сам, когда мне не хотелось спать.
Грустное буги, извечный ля-минор.
Ну, конечно, там — рай, а здесь — ад. Вот и весь разговор.
Но, увы, деньги имеют свойство липнуть друг к другу, собираясь в крупные состояния, и в конце концов образуются огромные скопления, которые обычно называют богатством. И в этом виноваты не только люди. Спросите любую однодолларовую банкноту, и та скажет вам, что предпочитает находиться в обществе не таких же купюр, как она сама, а стодолларовых. Лучше быть десятью долларами на счете миллиардера, чем рваной и грязной бумажкой достоинством в один доллар в дырявом кармане бедняка.
— Вино теплое!
— Ну так суньте в него свои счета.
— Мои счета?
— Они ведь заморожены.
У каждого народа есть свой мозг, своя душа, своё сердце, свои глаза, есть свои фекалии. Есть свои отбросы.