— Ты никогда не ***ал мертвых женщин, правда?
— Нет, просто казалось, что некоторые из них мертвы.
Тэмми высунулась из окошка, засмотревшись.
Потом заорала.
Рука, которая держалась за раму, соскользнула. Я видел, как большая часть ее тела исчезла за окном. Потом появилась вновь. Тэмми каким-то образом снова втянула себя внутрь и обалдело уселась на подоконник.
— Еще б чуть-чуть, — сказал я. — Хорошее бы стихотворение получилось. Я терял много женщин и по-разному, но это что-то новенькое.
— Я знаю, в чем твоя трагедия.
— Что ты имеешь в виду?
— У тебя большая ***а.
— Что?!
— Это не редкость. У тебя двое детей.
Романчики — это, конечно, будоражит, но ведь сколько работы. Впервые поцеловаться, впервые потрахаться — в этом есть что-то драматическое. Поначалу люди интересны. Со временем, медленно, но верно открывается вся ущербность, все сумасшествие. Я значу для них все меньше и меньше, они значат все меньше и меньше для меня.
Мужику нужно много баб только тогда, когда все они никуда не годятся. Мужик может вообще личность свою утратить, если будет слишком сильно хреном по сторонам размахивать.
– Каждый раз, когда ты будешь напиваться, – заявила она, – я буду ходить на танцы. Вчера вечером я ходила в «Красный Зонтик» и приглашала мужчин потанцевать. У женщины есть на это право.
– Ты шлюха.
– Вот как? Так если и есть что-то похуже шлюхи, – это скука.
– Если есть что-то хуже скуки, – это скучная шлюха.
Попробовал почистить зубы, но только блеванул ещё раз: от сладости зубной пасты вывернуло желудок.
— Ты болеешь. Мне уйти?
— Да нет, все нормально. Я всегда так просыпаюсь.
— Наверное, самое главное в мескалине — от него приходишь в ужас.
— Я туда приходил и без всякой помощи.
Во мне много пуританского. А пуритане наслаждаются сексом больше кого бы то ни было.
Cлайд с цитатой