Частично боль, которая там должна была быть, вдруг всплыла на поверхность. Боль и тонкая грань того гнева, которым наделён каждый из нас.
Такого понятия, как жестокая женщина не существует, Мемфис, существуют слабые мужики.
Частично боль, которая там должна была быть, вдруг всплыла на поверхность. Боль и тонкая грань того гнева, которым наделён каждый из нас.
Такого понятия, как жестокая женщина не существует, Мемфис, существуют слабые мужики.
Темные очки, может, и добавляют комфорта, но при этом скрывают один из самых простых способов раскусить собеседника. Люди могут лгать любой частью своего тела, но глазами никогда, потому что временами вы видите правду не в том, о чём говорят глаза собеседника, а в том, что они скрывают. Можно сделать много выводов из того, что человек пытается что-то от вас скрыть.
Нельзя любить в человеке только свет. Каким бы солнечным и прекрасным ни был день, после него неизбежно наступает ночь, но и в ней есть луна и звёзды. Человеческие слабости притягательны. Злость, гнев, обида – они не что иное, как доказательство искренности. Перед нами всегда стоит выбор, как их принять: упрямо доказывать своё или ответить любовью – постараться прикоснуться к сердцу другого человека, почувствовать его боль, попытаться разделить её, взять на себя?
В каждом из нас есть тёмная сторона, ведь мы живые, мы уязвимы друг перед другом. Нужно относиться к ней с благодарностью. Без неё нас ждёт мир, лишённый красоты ночного неба, без неё всякая жизнь – жизнь наполовину.
Иногда лучшее, что вы можете сделать, это задержать приближение худшего, пусть и немного.
Я этого не хотела, не думала, что моё сердце переживёт ещё раз разбиться. У человека со временем в сердце кончаются запасы клея, и разбитое остаётся разбитым.
Если бы я знала наверняка, что ад существует, я бы прикончила тебя и обрекла на вечные муки, но поскольку я не уверена в этом, я сохраню тебе жизнь, чтобы ты мог бродить по этой земле в своем собственном аду бессилия.
Люди очень не любят чувствовать себя бесполезными; полицейские не любят чувствовать себя бесполезными вдвойне.
Мы не можем думать о мести, маршал Блейк. Мы — полицейские. Мы – хорошие ребята. Только преступники могут позволить себе месть. Мы защищаем закон. Месть вне закона.
Некоторые вещи оставляют след в душе, измеряемый не годами, а пролитой кровью и болью, необходимостью идти на сделки с совестью, чтобы достать плохих парней, пока однажды не заглянешь в зеркало и задумаешься, на какой же ты стороне после этого. Тогда наступает момент, когда полицейский значок больше не означает, что ты хороший парень, а лишь то, что ты один из своих. Я хотела быть хорошим парнем, иначе, что я тогда здесь делаю?
Всегда же легче справиться с болью, если ты можешь обратить её в гнев, выплеснуть её, если можешь обвинить кого-то, кого угодно, даже тех, кого и винить-то не в чем.