Иногда приходится играть по тем правилам, которые не ты устанавливаешь, а которые жизнь тебе навязывает.
Эта штука не была смешной даже в самый первый раз. И от шести тысяч повторений остроумнее не стала.
Иногда приходится играть по тем правилам, которые не ты устанавливаешь, а которые жизнь тебе навязывает.
Эта штука не была смешной даже в самый первый раз. И от шести тысяч повторений остроумнее не стала.
Прохладный уличный воздух бодрит, и при этом я почти физически ощущаю, что он насквозь пропитан предчувствием Нового года и ожиданием перемен к лучшему, которых ждут миллионы людей, собравшихся в новогоднюю ночь на улицах. Прощайте, восьмидесятые! Наступающие девяностые просто обязаны быть лучше и счастливее.
У тебя в мозгу происходит какая-то химическая реакция, и ты начинаешь на полном серьезе думать, что испытываешь к какому-то человеку самые глубокие чувства. На самом деле ты этот процесс не контролируешь, и в этом-то и кроется подвох. Стоит ослабить бдительность, и какая-нибудь хрень тут как тут. И каждый раз — на те же грабли.
Буквально месяц назад тут зародились наши отношения, ну а сейчас мы здесь же произведем им вскрытие и выпишем свидетельство о смерти.
Долго пытался до тебя дозвониться, но потом вдруг сообразил, что у меня и номера-то твоего нет.
Хотя, по правде говоря, с восточными женщинами недолго и ошибиться. Навскидку я дал бы ей что-нибудь от тридцати до семидесяти.
... В том, что касается эмоций, женщины, следует признать, умеют писать картину маслом, причём полноценной палитрой. Мы же, мужчины, обычно ограничиваемся скупыми штрихами восковых мелков.
Меня так и подмывает прижать этого парня к стенке, тряхнуть раз-другой для порядка и хорошенько потолковать насчёт того, какой, интересно, бог, по его мнению, станет прислушиваться к его молитвам.
Всякий раз, стоит мне начать воспринимать тебя серьезно, ты на чем-то прокалываешься, и я вспоминаю, что ты сегодня обдолбанный.