Пусть обо мне говорят всё, даже негативное, но для меня это будет уроком. Это поможет мне открыть глаза на то, чего я не замечаю, и поможет мне чему-то научиться.
Чем глубже мое одиночество, без друзей, без поддержки, тем больше я должна уважать себя.
Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался.
Я суеверен. Я складываю в уме все цифры: есть люди, которым я не звоню, потому что сумма цифр в их номере — несчастливое число. По тем же причинам я могу отказаться от номера в отеле. Не выношу присутствия желтых роз, что печально, потому что это мои любимые цветы. Никогда не оставляю в одной пепельнице больше трех окурков. Не полечу на самолете с двумя монашками. Ничего не начинаю и не заканчиваю в пятницу. Список того, чего я не могу или не хочу делать, бесконечен. Но я обретаю необычное чувство спокойствия, когда следую этим примитивным правилам.
Я уверена, что нет никакой книги с правилами и что я не должна жить по стандартам общества.
В детстве мы все словно ходим по воде, по обманчиво гладкой и плотной поверхности озера, и нам знакомо то странное чувство, что в любую секунду можно вспороть эту гладь и уйти в глубину, затаиться там и исчезнуть для всех так, словно тебя никогда и не было.
Мне нужно всё или он. С ним не надо ничего. Всю жизнь смеялась над влюбленными людьми! Горькая расплата.
Вероятно, я из тех людей, которые склонны делать что-то по той простой причине, что не могут найти причину этого не делать.
Да если спросят, отчего не выстроена церковь при богоугодном заведении, на которую год назад была ассигнована сумма, то не позабыть сказать, что начала строиться, но сгорела. Я об этом и рапорт представлял. А то, пожалуй, кто-нибудь, позабывшись, сдуру скажет, что она и не начиналась.
Cлайд с цитатой