Ты только посмотри на эту красоту! Это же не курица, это же Уланова!
— Это тебе не куриной фермой руководить. А у нас всё построено на психологии! У нас люди!
— Люди?!
— Люди…
— А ферму тоже не лошади строили!
Ты только посмотри на эту красоту! Это же не курица, это же Уланова!
— Это тебе не куриной фермой руководить. А у нас всё построено на психологии! У нас люди!
— Люди?!
— Люди…
— А ферму тоже не лошади строили!
— Разрешите ваши права, товарищ водитель.
— Некогда… Некогда, голубчик! В другой раз – пожалуйста, с удовольствием. А сейчас – нет.
— Садись, едем. Едем!
— Вот ты Господи… У меня же полное ателье клиенток...
— Товарищ водитель…
— Голубчик, вы же мне мешаете. Вы видите, что я разговариваю с человеком! Вы подходите! В другой раз! В другой раз…
— Так ведь… культура тоже нужна, Иван Лукьяныч.
— Я же не против. Подожди! Я сам культурный человек! Пришёл после обеда, лёг на полчасика, включил радио, взял газету. Освежился культурой, встал, умылся, и пошёл. Ведь мне для этого спецдома не требуется?!
[Какая интересная штука... Это для того чтобы рукой опираться, а может, для того, чтобы птички сидели?...]
— ... А меня твоя курица не вдохновляет.
— А что тебя вдохновляет?
— Люди меня вдохновляют! Человек!
— И о людях ты знаешь столько же, сколько и о курице.
Редкая птица способна вести себя в клетке более спокойно, чем ланкрский ухтыястреб, он же мученик бородатый. Это плотоядная птица, пребывающая в вечных поисках возможности стать вегетарианцем. Большую часть времени ухтыястреб, но, когда совсем подводит желудок, он предпочитает спокойно сидеть на ветке и ждать, пока кто-нибудь умрет. Перед тем как погрузиться в сон, мученик бородатый покрепче обхватывает ветку когтями, после чего переворачивается вниз головой – и спокойно дремлет. Ходжесааргх разводил этих птиц лишь потому, что встречались они только в Ланкре, а еще ему нравилось их оперение. Но все заслуживающие уважения сокольничие соглашались с тем, что поразить дичь при помощи ухтыястреба можно одним-единственным способом – если метнуть им из пращи.