Если бы можно было повернуть время вспять и всё начать сначала, то я бы построил свою жизнь так, чтобы иметь больше времени для людей...
Люди, в сущности, живут только для того, чтобы переживать эмоции.
Если бы можно было повернуть время вспять и всё начать сначала, то я бы построил свою жизнь так, чтобы иметь больше времени для людей...
Ссора естественным образом прерывает молчание и в семейном союзе двух разочаровавшихся друг в друге людей действует как вскрытие нарыва — снимает боль, пускает процесс заживления.
«Дорогая, утром не успел пропылесосить квартиру, сделаю вечером. Я люблю тебя», – и умереть после полудня по причине чьего-то фанатизма, ни смысла, ни значения которого ты даже не представляешь, – это до того банально, что даже недостойно смерти. Особенно собственной смерти.
Собственная смерть, если вообще о ней думаешь, воспринимается с величайшим почтением. Как нечто уникальное и исключительное. Точно так же, как уникальным и исключительным для каждого является его жизнь. Человек убеждён, что его смерть станет концом света. И не верит, что это будет конец только и исключительно его света. На следующий день снова выйдут газеты, снова опоздают поезда, снова будут пробки на улицах, а в пекарне на углу люди будут покупать свежие булочки. Как ни в чём не бывало…
Каждый в той или иной мере торгуется со временем, каждый нацелен выиграть, зачастую во имя самых примитивных целей. Все война, внутри каждого война, вокруг меня война.
Мне внезапно захотелось вернуться назад, чтобы снова использовать каждый потерянный день. Время. Я был заключен в нем, в крошечном кусочке настоящего. Все эти «скоро» и «завтра» были призраками, готовыми в любой момент раствориться в небытии. Намерения ничего не означали. У меня не было ничего, кроме «сейчас».
Чувство, что тебя слушают внимательно, не пропуская ни единого слова, — не менее важно, чем нежность.