— Да не съедят тебя там в этой школе.
— Не съедят... сожрут!
— Да не съедят тебя там в этой школе.
— Не съедят... сожрут!
Так – солнцем и листьями пахло десять, нет, даже больше лет подряд – накануне очередного учебного года. Школьного и институтского. Печальный запах безвозвратно тающей свободы…
Издевательства девочек не такие очевидные, так как нет синяков и ссадин, но это остается с тобой.
— Где ты таких умных слов нахватался?
— В школе, конечно! В нашем-то доме их отродясь не водилось!
— Ты в школу тоже покушать приходишь?
— Ага… Поесть и поспать. Я же ученик.
Так и начался наш кошмар под названием «школьная жизнь»...
То же самое можно сказать про школы, в большинстве своем производящих чёрствых и костных выпускников, начисто лишённых любопытства, чего не было ещё 20 лет назад. Школьные программы погрязают в деталях, вместо того, чтобы создавать систему представления об окружающем мире, в результате успешные ученики – «зубрилы», начисто лишённые творческого мышления. Они попадают в ВУЗ, а потом приходят на предприятия, в КБ, НИИ, начисто лишённые целостного представления об устройстве мира.
Ужас, неужели придётся опять ходить в школу?! Я уж думал, отмучился…
— Так вот какая эта «школьная» жизнь. Она полна веселья!
— Разве ты не понимаешь, что в суровой реальности только утомительные уроки и адские экзамены?
Убитые президенты всегда имели право на почетное место в школьных учебниках. Все восхищались их дальновидностью, превозносили грандиозность их планов. В школах дети декламировали им восхваления. Другого бессмертия не существовало.
В школе мальчик Петя не выдержал фразы учительницы: «К доске выходит... К доске выходит...» и умер от сердечного приступа.