Одно дело мужественность, а другое — амбиции самца, заболевание широко распространившееся за тысячелетия господства, честолюбия и страха проиграть.
Я хочу и дальше быть счастливой с тобой! Да я не о счастливой жизни! Я о счастье любви.
Одно дело мужественность, а другое — амбиции самца, заболевание широко распространившееся за тысячелетия господства, честолюбия и страха проиграть.
Я хочу и дальше быть счастливой с тобой! Да я не о счастливой жизни! Я о счастье любви.
— Какую скрипку? Откуда у меня возьмется скрипка?
— В такой драматический момент нельзя без музыки.
Иной раз подделка была состряпана довольно ловко, даже нитки не торчали, на то и мастерство, чтобы о нем никто не заподозрил: живешь себе, довольствуешься самой малостью, дешевкой, приятно — и ладно; но нельзя же ждать всю жизнь, пока судьба преподнесет тебе шедевр.
Если бы не ты, я бы и не заметил, что меня нет. У нас дурацкие представления о рождении. Чтобы родиться, мало появиться на свет. Дышать, страдать, даже наслаждаться еще не значит жить, постичь же, что это значит, можно только вдвоем.
Она кладет мне голову на плечо, и я с удивлением понимаю: вот каково его предназначение!
... я каждый раз ухитрялся так извернуться, чтобы инициатива разрыва исходила от противной стороны — элегантная наглость, или искусство быть джентльменом.