Дуэйн Майкл Картер-младший (Лил Уэйн)

Другие цитаты по теме

Девушка сидела молча рядом со мной; свет и тени, проникавшие сквозь стекло, скользили по ее лицу. Иногда я посматривал на нее; я снова вспомнил вечер, когда впервые увидел ее. Лицо ее стало серьезнее, оно казалось мне более чужим, чем за ужином, но очень красивым; это лицо еще тогда поразило меня и не давало больше покоя. Было в нем что-то от таинственной тишины, которая свойственна природе – деревьям, облакам, животным, — а иногда и женщине.

Девочка, девушка, женщина -

Пусть все умрут от зависти,

Пусть покажусь сумасшедшим я,

Нет без тебя мне радости.

«В высшей степени достойная особа» представляла из себя девятнадцатилетнюю девушку с прекрасной белокурой головкой, добрыми голубыми глазами и длинными кудрями. Она была в ярко-красном, полудетском, полудевическом платье. Стройные, как иглы, ножки в красных чулках сидели в крошечных, почти детских башмачках. Круглые плечи её всё время, пока я любовался ею, кокетливо ёжились, словно им было холодно и словно их кусал мой взгляд. У меня же, помню, затеплилось в груди хорошее чувство. Я был ещё поэтом и в обществе лесов, майского вечера и начинающей мерцать вечерней звезды мог глядеть на женщину только поэтом… Я смотрел на девушку в красном с тем же благоговением, с каким привык глядеть на леса, горы, лазурное небо.

Все прелести и все извивы

Её шестнадцатой весны

По-детски простодушно живы

И нежностью упоены.

Очами райского мерцанья

Она умеет, хоть о том

Не думает, зажечь мечтанья

О поцелуе неземном

И этой маленькой рукою,

Где и колибри негде лечь,

Умеет сердце взять без бою

И в безнадежный плен увлечь.

Я не влюблен. Я заворожен, заворожен этим местом и этой женщиной, уже не очень молодой, но именно поэтому бесконечно прекрасной.

Я пришел, Лусия Мартинес,

створки губ твоих вскрыть губами,

расчесать зубцами рассвета

волос твоих черное пламя.

Порой мне кажется, что история мужчины — это всегда история его любви к женщине.

Наступает минута, и девушки распускаются в одно мгновенье; из бутонов они становятся розами.

Девочка плачет: шарик улетел.

Ее утешают, а шарик летит.

Девушка плачет: жениха все нет.

Ее утешают, а шарик летит.

Женщина плачет: муж ушел к другой.

Ее утешают, а шарик летит.

Плачет старушка: мало пожила...

А шарик вернулся, а он голубой.

Я знал красавиц недоступных,

Холодных, чистых, как зима,

Неумолимых, неподкупных,

Непостижимых для ума;

Дивился я их спеси модной,

Их добродетели природной,

И, признаюсь, от них бежал,

И, мнится, с ужасом читал

Над их бровями надпись ада:

Оставь надежду навсегда.

Внушать любовь для них беда,

Пугать людей для них отрада.