Андрей Кочергин. Мужик с топором

Если человеческая жизнь не подвиг, то она теряет свою соль и перец, превращаясь в комбикорм. А человек, жрущий этот комбикорм, превращается в парнокопытное, вялое и безропотное, как «детский ослик», способный в лучшем случае плаксиво всхлипнуть и не рискующий вздрогнуть, даже если ему засунули в задницу дикорастущую кукурузину.

0.00

Другие цитаты по теме

То, что мужчина стал инвалидом, сражаясь, гораздо правильнее того, что многие мужчины не становятся инвалидами и продолжают жить в ситуациях, о которых они с соплями на щеках будут помнить всю свою козлиную жизнь.

Как можно утопать в волнах собственного эгоизма, гадить на все и всех, обвинять, хныкать, занудливо жалеть себя, даже не имея представления о том, что такое настоящее горе?

... абстрагироваться от действительности, оставаясь наедине с собственным ужасом, и научиться душить эту падлу.

Слабое обязано сдохнуть, уступая место более жизнеспособному.

Плевать мне на всяческих супостатов, когда есть на свете гораздо более неприятный и гадкий человек — я сам.

Современный человек превратился в комплекс по утилизации продуктов питания, в визитную карточку с навесной периферией из шмоток, машин, правильного парфюма и прочих заявочно-статусных дуростей, которые никак не влияют на болезни, не участвуют в переваривании белков, жиров и углеводов и не спасают жизнь при пожаре!

Меняя каждый миг свой образ прихотливый,

Капризна, как дитя, и призрачна как дым,

Кипит повсюду жизнь в тревоге суетливой,

Великое смешав с ничтожным и смешным.

Завидней жертвою убийства пасть,

Чем покупать убийством жизнь и власть.

Люди живут не для того, чтобы смотреть назад, а чтобы идти вперед.

Come feed the rain

Cos I'm thirsty for your love

Dancing underneath the skies of lust

Yeah feed the rain

Cos without your love my life

Ain't nothing but this carnival of rust

It's all a game, avoiding failure,

When true colors will bleed

All in the name of misbehavior

And the things we don't need

I lust for «after»

No disaster can touch

Touch us anymore

And more than ever, I hope to never fall,

Where «enough» is not the same it was before