Не надо было ей такого мне говорить. Есть слова, которые остаются в душе на всю жизнь.
Мне и невдомек было, что можно нанести человеку такую глубокую рану, после которой уже ничего не вернешь, не поправишь. Иногда для этого достаточно одного своего существования.
Замечательная штука эти журналы! Могут человека в один миг прославить, а потом бац! — и все о тебе забыли.
Все живут по-разному, по-разному и умирают. Но это не имеет значения. После нас остается лишь пустыня. Пустыня и больше ничего.
Мне всю жизнь казалось, будто я хочу сделаться другим человеком. Меня все время тянуло в новые места, хотелось ухватиться за новую жизнь, изменить себя. Сколько их было, таких попыток. В каком-то смысле я рос над собой, менял личность. Став другим, надеялся избавиться от себя прежнего, от всего, что во мне было. Всерьез верил, что смогу этого добиться. Надо только постараться. Но из этого ничего не вышло. Я так самим собой и остался, что бы ни делал. Чего во мне не хватало — и сейчас не хватает. Ничего не прибавилось. Вокруг все может меняться, людские голоса могут звучать по-другому, а я все такой же недоделанный. Все тот же роковой недостаток разжигает во мне голод, мучит жаждой. И их не утолить, не насытить. Потому что в некотором смысле этот недостаток — я сам. Вот, что я понял.
Как владелец ресторана держит на столике в самом тихом уголке своего заведения табличку с надписью «Заказан», так и я надолго оставил в сердце место для Симамото. Пускай и думал, что больше никогда её не увижу.
Достаточно смены декораций, и все сразу может измениться — ход времени, поток эмоций.
Умел бы я плакать, может, было бы не так тяжко. Но из за чего плакать? И о ком? С какой стати плакать о других? Для этого во мне слишком много эгоизма.
Есть реальность, которая подтверждает реальность происходящего. Дело в том, что наша память и ощущения несовершенны и односторонне. До какой степени реально то, что мы считаем реальным? Где начинается «реальность, которую мы считаем реальностью»?
Cлайд с цитатой