Он пытался поговорить о поэзии и с её светлостью, но та лишь рассмеялась и сказала, что это пустяки, хотя и полезные для словарного запаса, чувства ритма, размера, и, в конце концов, влияния на других людей. Если, например, вам нужно убедить юную леди скинуть одежды.
— Проблема с мистером Ореххом состоит в том, что люди хотят убить его.
— Какие люди?
...
— Кажется, вообще все, — сказал он, наконец
— Аркканцлер, согласно уставу Университета, является первым среди равных?
— Разумеется.
— Прекрасно. Ну так вот, я – это он. Слово первый тут главное, полагаю.
Лицо это выражало непоколебимую благожелательность, что, честно говоря, изрядно смущает, особенно если знаешь, что благожелают именно тебе.
— Ужасная или нет, правда есть правда.
— И?
— Из этого следует, что правду можно изменить.
— Как волшебник, должен предупредить вас, что слова обладают силой.
— Как политик, должен заверить вас, что я в курсе.
Предположение, что женщина, имея возможность выбирать, сразу же остановится на чём-то одном, явно выходит за пределы здравого смысла.
На Диске НЕ ЖИВЕТ множество самых разных существ. Они там обитают, как обитают на всяких шариках, разбросанных по менее рукотворным областям множественной вселенной. Именно на планетах тела утоляют свои желания, иначе говоря — обитают, но сама жизнь отдельно взятого существа протекает в отдельно взятом мирке, очень удобно вращающемся вокруг отдельно взятой головы.
У Поэта
Шляпа улетела.
(И не диво: ветер в голове!)
Так взлетела, словно захотела
Воспарить в небесной синеве…
Догонять ее не стал Поэт -
Он с обидой закричал ей вслед:
— Ты куда, дуреха!?
Возвращайся!
Не спеши! Хотя бы попрощайся!
Так нельзя!
Ты слышишь или нет?
Я воскликнул: — Ты, наверно, спятил!
С кем ты тут беседуешь, приятель?
Ждешь, что шляпа шляпе даст ответ?
— Безусловно! — отвечал Поэт.
Отчего бы ей не говорить?
Говорить-то проще, чем парить!
— Так-то вот! -
Добавил он со злостью,
И в сердцах поддал беглянку тростью.
Он был прав,
Хоть в логике и слаб.
(Прав — насчет поэтов, а не шляп…)
— Сударыня, кабак — сущность души русского человека. Наше государство. Наша идеология. Любовь, если хотите. Всё сливается в едином угаре, звоне стекла и упоительном запахе солёных огурцов из деревянной кадушки, щекочущим тебе ноздри.
— (Серьёзно кивнув.) Да вы поэт.
— Ах, барышня. Как начертано на стене одной из общественных уборных близ селения Митино, «познать любовь и страсть поклонниц нам здесь, увы, не суждено... Среди говна мы все поэты, среди поэтов мы говно».
У человеческого тела на протяжении многих тысяч лет развивалось стойкое нежелание быть разрубленным пополам. И это нежелание должно ведь хоть как-то влиять на мозг, как считаешь?
Cлайд с цитатой