Лондон показался ему уже совсем другим. Безразмерный, бестолковый, дома какие-то вычурные — как не для людей построены.
Александров полагался на свое знание людей больше, чем на факты. Факты — штука плоская, в отличие от оценок, многомерных настолько, насколько ты способен разглядеть грани.
Это для друзей, близких и даже читателей Варя — неглупая, может, даже умная женщина, по праву уверенная в себе. Принимает гостей, изредка ходит на тусовки, пишет все лучше. При этом держит и держит удары судьбы. А для тех, в Британии, она — олицетворение коррумпированной России.
И давно ты живешь в этой стране? — подумал Александров. — Давно привыкла ходить по Лондону с сосредоточенным лицом? Тут легко быть чистым, особенно если есть деньги. А что ты успела понять про Россию, в которой отец Павла создал все, чтобы его сын смог быть чистым, чтобы у него была другая жизнь? Что ты знаешь про наши «понятия», наши писаные и неписаные законы, границы чести и бесчестия?
Дача, крыльцо, машина, подземный гараж, лифт, кабинет, машина, чужой подземный гараж, чужой кабинет, машина, крыльцо Белого дома или Администрации, снова чужой кабинет, снова машина, аэропорт, частный самолет и снова машина. Отель, машина, переговорная, машина, кабинет, машина, ресторан. Так и текла жизнь.
В Москве зима длится вечность, а прошедшие осень и зима измерялись даже не по-московски, а по-северному.
Мы жесткие, часто агрессивные, иногда беспощадные, — продолжал Платон. — Все это есть, но больше нам это приписывают. Приписывают люди мелкие, которые всего страшатся, но втихую обворовать и смыться — это пожалуйста. И напоследок нагадить в знак благодарности.
— «Напасть и отобрать, украсть и перепрятать». Максима не нова, Платон.
— Это не максима, а медицинский факт.
Всегда хочется, чтобы любовь не причинила боли. Но даже боль — это тоже нормально. И ошибки — нормально. Это взросление.
Он терпеть не мог вязнуть в мелочах. Его дело – прыгать с одной льдины на другую. А если льдина пошла трещинами, то он уже должен быть на следующей. Мелочи и трещины пусть дотирают подчиненные. Нельзя задерживаться, иначе уйдешь под воду. Надо бежать вперед.
Скляр, действительно, был крайне педантичен и внимателен. Но отнюдь не только к мелочам. Он подмечал все несовершенства мира, порой непроизвольно искал, как исправить — или использовать — их самым эффективным образом. Его не заботила репутация рейдера, скорее, он гордился ею. Он очищает мир от ненужных наростов и занимается этим не только по природной жадности, которой тоже гордится, а во благо человечества.
Рольф не вынесет ее процесса в Лондоне, не сможет пережить, если она окажется в тюрьме. В реальность тюрьмы в России можно было не верить, Россия далеко. А английскую тюрьму ему придется как-то встраивать в собственную жизнь. Это уже не «вальенки, вальенки...» — чужие слова чужой зазубренной песни.
Cлайд с цитатой