— Мадлен... Простите, я могу вас звать Мадлен?
— А какие варианты еще? Артур, что ли?
— Мадлен... Простите, я могу вас звать Мадлен?
— А какие варианты еще? Артур, что ли?
— Не часто встретишь американца по имени Джереми. Вы не встречали?
— Нет, это слишком сложно — там три слога.
— Мне стало легче, когда я купила оружие. Говорят, даже если в руках подержать, помогает при психической травме.
— Правда? Я не знала.
— Замедляет ментализацию, успеваешь блокировать эмоции.
— И это хорошо?
— Да, если воспоминания болезненные.
— Так странно, в новых местах на меня накатывает такое чувство, будто я не здесь.
— Но ты же здесь.
— Да, знаю, но я как будто гляжу на все со стороны. Как будто... как будто все хорошо и прекрасно, но как будто это не совсем моя жизнь.
— Чёрный религиозный фанатик…
— Как вы меня назвали?
— Прошу прощения, как ты хочешь называться на этой неделе?
— Коул.
— Нет, мне это никогда не запомнить.
— Мне капучино. И ружье. Уверена, у тебя найдется.
— Что-нибудь придумаем. Похоже, Шекспир ошибался. Пьеса слепа к жизни, но только, если в ней нет кукол.
— Мне капучино. И ружье. Уверена, у тебя найдется.
— Что-нибудь придумаем. Похоже, Шекспир ошибался. Пьеса слепа к жизни, но только, если в ней нет кукол.
— У каждого есть своя половинка. И дело в том, что ты моя.
— А ты моя.
— Помолчи. Для тебя — это он. Человек, в которого ты навеки влюбилась, человек, который разбил тебе сердце и которого ты, вот уже пятнадцать лет не можешь забыть.
— Ты с ума сошел?
— Нет, я никогда не схожу с ума. Мне нельзя, Мадлен. Я надежный, я спокойный. Верный старина Эдди — это про меня.