Сьюзан Форвард. Мужчины, которые ненавидят женщин, и женщины, любящие этих мужчин

Несмотря на плохой опыт жизни с Джимом Розалинд не закрылась от мира, не стала подозрительной и не перешла в оборону. Однако многие женщины совершают эту ошибку. Они считают, что будут в безопасности, если захлопнут свой эмоциональный мир и будут вообще избегать каких-либо отношений. Настоящая свобода в том, чтобы делать выбор, верить своей интуиции и знать, что если что-то не выйдет, вы сможете позаботиться о себе. Подозрительность и отказ от связи с другим человеком могут дать вам иллюзию безопасности, но на деле это эмоциональный застой.

0.00

Другие цитаты по теме

Рационализация — совершенно естественная для человека реакция, которая не обязательно служит индикатором серьезной проблемы, если в какой-то момент не оказывается, что вы начинаете регулярно оправдывать неприемлемое поведение партнера. Чем чаще его выпады против вас, тем больше объяснений вам придется искать, чтобы вынести все это.

Как и многие дети из семей, где отец — тиран, Эд видел только две возможности: он может быть похожим на маму, а это значит быть слабым, беззащитным, жертвой , или стать, как отец, и обладать некоторой властью и контролем. Эд выбрал последний вариант. Идентифицируя себя с отцом, он научился тиранить людей и проявлять по отношению к ним насилие.

«Как-то отец сказал что-то такое, что я заплакала. И сразу же он начал высмеивать меня. Он изображал, как я плачу и говорил: «Смотрите на эту уродину. Чтобы я этого не видел». Он говорил мне, что я отвратительна и чтобы я прекратила распускать нюни».

В результате Джеки перенесла в свою взрослую жизнь ощущение одиночества и изоляции в стрессовых ситуациях. Вместо того, чтобы искать утешения, она научилась обвинять себя, что еще больше обострило ее боль. Джеки попала в ловушку модели самонаказания в моменты душевной боли. Она перехватывала у отца эстафету. Она стала своим самым заклятым врагом.

Одним из разрушительных последствий этого во взрослой жизни Джеки стало то, что она любой ценой избегала любых болезненных решений или столкновений. Однако взрослые должны делать иногда выбор, например, пересмотр или завершение болезненных взаимоотношений, что обязательно сопряжено с душевной болью. Если избегать этих выборов, боль отягощается самообвинениями и самонаказаниями.

Принцип таков: если он может быть таким чудесным, значит это я делаю нечто такое, что все портит.

Мизогин поддерживает эту веру, напоминая, что он бы всегда был милым, прекрати вы то, измени сё, стань тем или этим. В подобных представлениях заключена большая опасность.

Ваша последующая попытка оправдать сбой в отношениях оказывается резким скачком в неверном направлении. Вместо того, чтобы признать проблемность поведения вашего партнера, вы пытаетесь найти для него объяснение или обоснование и тем самым берете на себя ответственность за совершенные им поступки.

Наша культура укрепляет эту установку, изображая женщин подходящими целями для мужской агрессии. В литературе, кинематографе, на телевидении мужчины используют женщин в образе опоры, соперницы или заложницы. Здесь с пугающей регулярностью женщин насилуют, бьют, убивают. Порнография предполагает, что имманентная соблазнительность женщин оправдывает любые садистские или сексуальные акты, которые мужчине хотелось бы навязать ей.

Эти культурные установки предоставляют мизогину, который вырос на страхе перед женщинами и ненависти к ним, дальнейшее право на жестокое поведение. Культура, которая с библейских времен изображала женщин как грешных, зловредных, опасных, дает мизогину еще больше причин ненавидеть, бояться и оскорблять их. Психоаналитик Карен Хорней пишет: «Мужчины никогда не надоест искать лишнюю возможность проявить насилие, к которому его тянет, когда речь идет о женщинах, и пережить страх, что из-за нее они умрут или превратятся в ничто».

Представление о том, что женщина — это зло, дополняется утопической культурной моделью маскулинности, навязываемой обществом мальчикам. Эта модель требует, чтобы мужчина был сильным, независимым, невозмутимым, владеющим ситуацией и лишенным эмоций. И, конечно же, в нем не должно быть ни страха перед женщинами, ни зависимости от них. Ни один мужчина не может воплотить эту модель, потому что она исключает нормальные человеческие чувства и потребности. И уж тем более она нереальна для мужчин, сформировавших в детстве неудовлетворенную отчаянную нужду в женской любви.

Как бы мы ни объясняли нашу любовь к тому или иному человеку, на деле многие из наших привязанностей в близких отношениях основы на моделях, полученных от наших родителей.

Напротив, многие из моих коллег-мужчин тактичны, внимательны и понимают, с какими проблемами женщины сталкиваются во взаимоотношениях. Я всегда буду помнить одну группу, которую мы вели вместе с одним молодым психиатром. Одна женщина очень стеснялась проблем в своем десятилетнем браке. Она рассказала о ряде случаев, когда ее муж проявлял невероятную жестокость и оказывал психологическое насилие, а потом спросила, почему она не в порядке. И мой коллега ответил:

«Вас эмоционально избивали с изощренной жестокостью каждый день. Здесь не о чем говорить. Это не вопрос взглядов или гендерной политики. Вы переживаете насилие каждый день. Вы в полном порядке, если не считать того, что до сих пор не научились защищать себя».

Поскольку эта женщина переняла так много отрицательных взглядов у своего собственного мужа, для нее оказалось необычайно важным получить одобрение у другого мужчины. Я видела выражение облегчения и благодарности на ее лице. Она действительно почувствовала, что ее услышали, возможно, впервые за много лет.

Отцовский пример — не единственный триггер формирования презрительного отношения к женщинам. Можно стать мизогином, если мать душит гипертрофированными контролем и заботой. В то время как мать-жертва не дает достаточной защищенности, удушающая мать пережимает с этим. Этот тип женщин должен контролировать всех и вся в семье. Она достигает этого тем, что влезает в дела чужих людей и убеждает их, что только она знает, как справляться с проблемами или подходить к ним. Она не отпускает своих детей, даже когда они вырастают.

Нам проще поверить критике, чем похвале. Одно обидное замечание может оказать больше воздействия, чем двадцать комплиментов. Мы воспринимаем критические выпады острее и внимательнее, чем похвалу. Нам кажется, что в критике больше правды и искренности. По этой причине даже самую уверенную в своей сексуальности женщину партнер может вывести из равновесия своими отрицательными замечаниями о ее внешности, ее поведении в постели или же сравнениями с другими женщинами.

Отвергающая мать, холодная и отчужденная, — диаметральная противоположность удушающей, однако результат обоих экстремумов примерно одинаковый. Удушающая мать не разрешает сыну испытывать фрустрации, поэтому он не учится справляться с разочарованиями взрослой жизни. Отвергающая мать доводит фрустрацию сына до невыносимой степени, так что во взрослой жизни, он просто не может ничего с этим сделать.