Некоторые мысли — те же молитвы. Есть мгновения, когда душа, независимо от положения тела, — на коленях.
Душа любящая и страдающая — возвышенна.
Некоторые мысли — те же молитвы. Есть мгновения, когда душа, независимо от положения тела, — на коленях.
Он не терял мужества, но множество мрачных мыслей утомило его мозг. Он невольно стал думать о другом, о совершенно безразличных вещах.
Существуют души, инстинктивно движущиеся к мраку, идущие в жизни не вперед, а назад, непрестанно погрязающие глубже во зле.
Убиенный людьми воскрешается Богом; изгнанный братьями вновь обретает отца. Молись, верь, вступи в вечную жизнь!
Какое ужасное состояние — быть растроганным!
Быть гранитом и усомниться! Быть изваянием кары, отлитому из одного куска по установленному законом образцу, и вдруг ощутить в бронзовой груди что-то непокорное и безрассудное, почти похожее на сердце! Дойти до того, чтобы отплатить добром за добро, хотя всю жизнь он внушал себе, что подобное добро есть зло!
Быть сторожевым псом — и ластиться к чужому! Быть льдом — и растаять! Быть клещами — и обратиться в живую руку! Почувствовать вдруг, как пальцы разжимаются. Выпустить пойманную добычу — какое страшное падение!
Человек-снаряд вдруг сбился с пути и летит вспять!
Приходилось признаться самому себе в том, что непогрешимость не безгрешна, что в догмат может вкрасться ошибка, что в своде законов сказано не всё, общественный строй несовершенен, власть подвержена колебаниям, нерушимое может разрушиться, судьи такие же люди, как все, закон может обмануться, трибуналы могут ошибиться! На громадном синем стекле небесной тверди зияла трещина.
То, что происходило в душе Жавера, в его прямолинейной совести, можно было сравнить с крушением в Фампу: душа его словно сошла с рельсов, оказалась разбитой вдребезги, столкнувшись с Богом.
Когда за день пережито много волнений, когда разнообразные мысли одолевают мозг, человек легко засыпает, но, проснувшись уже с трудом засыпает снова. Сон приходит легче, чем возвращается.
Бывают минуты, когда чудовищные предположения осаждают нас, точно сонмы фурий, и силой проникают во все клеточки нашего мозга. Если вопрос касается тех, кого мы любим, то чувство тревоги за них рисует нам всякие ужасы.
В иные часы попытайтесь проникнуть сквозь потемневшее лицо задумавшегося человека, загляните в его душу, в эти потемки, и вы увидите, что там под наружным спокойствием происходят битвы исполинов, как у Гомера, проносятся страшные видения, как у Данте.
Обладай зрение способностью видеть внутренний мир нашего ближнего, можно было бы гораздо вернее судить о человеке по его мечтам, нежели по его мыслям.