Ясно, она уже не считала оскорблением его бесцеремонное восхволение ее внешности.
Вот это-то и было роковым упущением со стороны Болдвуда — он ни разу не сказал ей, что она красива.
Ясно, она уже не считала оскорблением его бесцеремонное восхволение ее внешности.
Вот это-то и было роковым упущением со стороны Болдвуда — он ни разу не сказал ей, что она красива.
Женщины вечно жалуются на мужское непостоянство, а к постоянству они относятся пренебрежительно.
— Да я ужасно жалею, — быстро ответила она.
— О чем же ты жалеешь?
— О том, что мой роман кончился.
— Все романы кончаются со свадьбой.
— Зачем ты это мне говоришь? Ты ранил меня в самое сердце своей злой шуткой.
— А ты нагоняешь на меня тоску. Мне кажется, ты ненавидишь меня.
— Не тебя, а твои пороки! Да, я ненавижу их!
— Лучше бы ты постаралась исправить меня.
Хорошая жена — дело неплохое, но лучше не иметь никакой жены, чем иметь самую лучшую.
Платье для женщины — это часть её самой, и всякий беспорядок в одежде это то же, что телесный изъян, рана или ушиб.
Хорошая жена — дело неплохое, но лучше не иметь никакой жены, чем иметь самую лучшую.
Если женщина с сильным характером безрассудно отрекается от своей силы, она становится беспомощнее самой слабой, которой не от чего отрекаться. Она беспомощна хотя бы потому, что впервые сознает свою слабость. У нее нет еще никакого опыта, и она не знает, как ей лучше поступить
Предаваться воспоминаниям — это не столько дар, сколько болезнь, а единственное отрадное чаяние, то, что зиждется на слепой вере, это нечто нереальное, тогда как ожидание, вскормленное надеждой или какими-то другими смешанными чувствами — терпением, нетерпением, решимостью, любопытством, — сводится к непрестанному колебанию между радостью и мучением.
Природа — она своего требует; выругаешься, и словно на душе легче; стало быть, надобность такая, без этого на свете не проживешь...
— Да так оно и случается в жизни: нипочем не сбудется то, что нам желанно, спокойно прибавил он, как человек, закаленный в испытаниях.