Последнее это дело — ругаться с женщиной, от которой уходишь.
Стыдясь заношенных скучно-зелёных спецовок, сбились в кучу сосны и ели, а редкие лиственные деревья красовались среди них недолгими именинниками. В ярких дорогих нарядах щеголяли сквозные берёзы. Зазывно алели разбогатевшие к зиме печальницы осинки. Будто опалённый пламенем, горел на солнце богато разукрашенный одинокий клён – любимчик осени.
Тося самолюбиво закусила губу и вскинула острый девчоночий подбородок.
— Не в вещах счастье!
— Знаешь, девушка, — примирительно сказал комендант, — без них тоже полного счастья нету...
Раньше Тося была почему-то уверена, что, как только ей объяснятся в любви, вся жизнь её сразу переменится. А сейчас она увидела, что всё в общем-то осталось по-прежнему: с равнодушным железным грохотом катились колеса под полом платформы, по сторонам дороги в густеющих сумерках мелькали тёмные ели и серые расплывчатые берёзы. И даже собственный Тосин палец, порезанный сегодня на кухне и завязанный тряпочкой, всё так же, как и до признания Ильи, мёрз в рукавице.
Если б я была природой, я бы так сделала. Рождается человек... Никакой. Ни красивый, ни страхолюдный, а совсем-совсем никакой, понимаете? А потом, когда он определится, годам этак к семнадцати, я на месте природы и стала бы выдавать красоту — кто чего заслужил. Всё учла бы: и как работает, и как к подругам относится, жадный или нет, мечты разные — все-все... Получай по заслугам — и живи себе на здоровье! Вот тогда было бы по справедливости, а теперь и на росте норовят сэкономить, и личико тебе подсунут какое-нибудь завалящее, носи его до самой смерти!..
Ни вдоха, ни выдоха мне не оставил.
Ну что ж, это жизнь, здесь играют без правил.
Никто побежденный, никто победил,
Но не я, невидимка.
Забудь все ссоры малыш, прости мне все измены,
Ведь у тебя есть я, и я всегда был первый.
Я не ищу легких решений, пути, прости,
Но все равно ты будешь со мной, как ни крути.
— Одни женихи у вас на уме, — отозвалась уязвленная Вера. — Занялись бы чем посерьёзней.
— Эх, мама-Вера! Как тридцать стукнет, обещаю только про международное положение думать. С утра до вечера, без перерыва на обед!
Анна садится в такси, я тихонько захлопываю дверцу, она улыбается мне из-за стекла, и машина трогается… В хорошем кино я побежал бы за ее такси под дождем, и мы упали бы в объятия друг другу у ближайшего светофора. Или она вдруг передумала бы и умоляла бы шофера остановиться, как Одри Хэпберн – Холли Голайтли в финале «Завтрака у Тиффани». Но мы не в кино. Мы в жизни, где такси едут своей дорогой.
— Чарли...
— Просто уйди. Оставь меня одного. Я — это уже не я. Я разваливаюсь на части, и ты не нужна мне.
Cлайд с цитатой