Тяжело в учении — легко в лечении.
— А сейчас он находится в состоянии кататонического возбуждения и требует, чтобы Вы его немедленно приняли!
— Требует — примем.
Тяжело в учении — легко в лечении.
— А сейчас он находится в состоянии кататонического возбуждения и требует, чтобы Вы его немедленно приняли!
— Требует — примем.
Господи, как я замаялся! Сегодня я был на визитах у восьми пациентов. Почему я в свое время не стал специалистом? Мог бы спать спокойно, как эти счастливчики аллергологи. У них рабочее время — как у банкиров, и заработки такие же. Один сделал 100 тысяч долларов на какой-то пыльце и построил дом. Если разновидности пыльцы и дальше будут так размножаться...
— Бхикку, он отрицает всё, чему Вы посвятили свою жизнь. Какого Вам слышать это?
Бхикку удивился моему вопросу, широко раскрыл глаза и воскликнул: «Он всё говорит правильно!»
— И что же вы теперь собираетесь делать?
Бхикку задумчиво посмотрел вдаль, а потом вдруг сказал:
«Да, я последую наставлениям мистера Кришнамурти. Хочешь знать, как?»
«Конечно!»
«Я отвергну учение учителя, который призывает отвергать всех учителей и их учения».
— Рекомендую перейти на сыроедение.
— Я не ем сыр.
— Я сказал не едение сыра, а сыроедение. Рекомендуется всё сырое. Всё! Желе из протёртой крапивы, пюре из сырой...
— Доктор! Не делайте из меня эйдиота!
— Эйдетизм принимает бурный характер...
— А почему вы такая грустная? [падают на землю]
— А почему вы так радуетесь?
— Приятно упасть с интересной женщиной.
Помнится, я наблюдал, как Микеланджело расписывает Сикстинскую капеллу. Боже, такой нытик! Я ему сказал: «Не стоило браться за эту работу, если боишься высоты». И Пикассо — та ещё мрачная личность. Я ему говорю: «Сосредоточься, Пабло, один глаз с каждой стороны лица».
— Многовато ты пишешь для простого расстройства желудка.
— Чем больше я напишу, тем больше получу денег.