Стыдитесь! Пусть даже храбрость вам изменяет, но как же можно вот так, на глазах у всех труса праздновать?
Он прикрыл глаза ладонью и попробовал удержать свой гнев, так как гнев придавал ему храбрости. Храбрец способен думать. А трус — нет.
Стыдитесь! Пусть даже храбрость вам изменяет, но как же можно вот так, на глазах у всех труса праздновать?
Он прикрыл глаза ладонью и попробовал удержать свой гнев, так как гнев придавал ему храбрости. Храбрец способен думать. А трус — нет.
Прослыть трусливой хуже, чем понести кару, выполнив обещанное, а удача сопутствует храброму.
У нас, стариков, за молодых душа ноет, а молодые ноют, что мы их душим, и ничего тут не попишешь.
Допустим, ты бросаешь монету: она может выпасть орлом или решкой, и, пока она не легла, ты не знаешь, что выпадет. Если выпал орёл, это значит, что другая возможность не реализовалась. До этого момента оба исхода были равновозможны.
Тут ведь как: ты либо живой, либо мертвый. А есть еще недобитые, это страшней всего.
Мы все подчиняемся судьбам. Но должны действовать так, как если бы этого не было или умрем от отчаяния.