Общество возлагает на нас обязанность бесконечного терпения к глупости, к извращенности и безумию.
Дикари друг друга едят, культурные люди — обманывают, и это называется течением жизни.
Общество возлагает на нас обязанность бесконечного терпения к глупости, к извращенности и безумию.
Дикари друг друга едят, культурные люди — обманывают, и это называется течением жизни.
Общество можно сравнить с огнем, у которого умный греется в известном отдалении от него, а не суется в пламя, как глупец, который раз обжегся, спасается в холод одиночества, жалуясь на то, что огонь жжется.
Человека обычно любят тем больше, чем более низкие требования он предъявляет к уму и к душе других, притом серьезно, а не из лицемерия, и не силу той снисходительности, какая вытекает из презрения.
Люди, живущие стремлениями и надеждами, т. е. будущим, смотрящие всегда вперед и с нетерпением спешащие навстречу грядущим событиям, будто эти события принесут им истинное счастье — и пропускающие тем временем настоящее, не успев им насладиться, это люди, несмотря на написанную на их лицах серьезность, подобны тем ослам, которых в Италии заставляют идти быстрее, привешивая к концу палки, укрепленной на их голове, охапку сена, которую они видят близко перед собою и вот-вот надеются достать.
Мы проживаем хорошие дни, не замечая их, лишь когда наступают тяжелые времена, мы жаждем вернуть их.
Люди, живущие стремлениями и надеждами, т. е. будущим, смотрящие всегда вперед и с нетерпением спешащие навстречу грядущим событиям, будто эти события принесут им истинное счастье — и пропускающие тем временем настоящее, не успев им насладиться, это люди, несмотря на написанную на их лицах серьезность, подобны тем ослам, которых в Италии заставляют идти быстрее, привешивая к концу палки, укрепленной на их голове, охапку сена, которую они видят близко перед собою и вот-вот надеются достать.
Меланхолик примет за трагедию то, в чем сангвиник увидит лишь интересный инцидент, а флегматик — нечто, не заслуживающее внимания.