У меня хватило смелости решиться на трусливый поступок...
Храбрость — это видимая часть айсберга, страх — невидимая.
У меня хватило смелости решиться на трусливый поступок...
Храбрец избегает опасности, а трус, безрассудный и беззащитный, устремляется к пропасти, которой не замечает из-за страха; таким образом, он спешит навстречу несчастью, которое, может быть, ему и не предназначено.
Жизнь требует великой смелости. Трусливые только прозябают, они не живут, потому что вся их жизнь пропитана страхом, а жизнь, в которой так много страха, хуже, чем смерть. Они живут в своего рода паранойе, они всего боятся; и не только реальных вещей, не реального они боятся тоже. Они боятся ада, они боятся приведений, они боятся Бога. Они боятся тысячи и одной вещи, которые они или другие, такие же как они сами же и придумывают. Страха накапливается так много, что жить становится невозможно.
Жить могут только смелые. Первое, чему надо научиться – это быть смелым. Вопреки всем страхам, следует начать жить. А почему нужна смелость, чтобы жить? Потому что жизнь ненадёжна. Если вы слишком заботитесь о безопасности, надёжности, тогда вы ограничиваете себя очень маленьким уголком, почти тюрьмой, которую вы сами же и построили. Возможно это будет безопасным местом, но не будет живым. Это будет надёжным, но в этом не будет приключения и экстаза.
Напрасно трус бьет себя кулаком в грудь, чтобы набраться храбрости; ее нужно иметь прежде того и лишь укреплять в общении с теми, кто ею обладает.
— Циско, было очень храбро встать между нами и защитить Цыганку. Я очень впечатлён.
— Чувак, я ВАС от неё защищаю. Она бы вас размазала.
— Если нападут рейдеры, мы можем на тебя рассчитывать?
— Разумеется. Я буду рядом с тобой. Ну, может, чуть позади…