Мы ползем, бугорки обнимаем,
Кочки тискаем зло, не любя,
И коленями Землю толкаем
От себя, от себя.
Мы ползем, бугорки обнимаем,
Кочки тискаем зло, не любя,
И коленями Землю толкаем
От себя, от себя.
Я ступни свои сзади оставил,
Мимоходом по мертвым скорбя,
Шар земной я вращаю локтями
От себя, от себя.
Здесь никто не нашел, даже если б хотел,
Руки кверху поднявших.
Всем живым ощутимая польза от тел,
Как прикрытье используем павших.
Не пугайтесь, когда не на месте закат,
Судный день — это сказки для старших.
Просто землю вращают, куда захотят,
Наши сменные роты на марше.
И от ветра с востока пригнулись стога,
Жмется к скалам отара.
Ось земную мы сдвинули без рычага,
Изменив направление удара.
От границы мы Землю вертели назад,
Было дело — сначала.
Но обратно ее закрутил наш комбат,
Оттолкнувшись ногой от Урала.
Кто-то встал в полный рост,
И, отвесив поклон,
Принял пулю на вздохе.
Но на запад, на запад ползет батальон,
Чтобы Солнце взошло на востоке.
Этот глупый свинец всех ли сразу найдет,
Где настигнет — в упор или с тыла?
Кто-то там, впереди, навалился на дот,
И Земля на мгновенье застыла.
Не сравнил бы я любую с тобой,
Хоть казни меня, расстреливай.
Посмотри, как я любуюсь тобой,-
Как Мадонной Рафаэлевой!
Дом хрустальный на горе для нее.
Сам, как пес бы, так и рос в цепи.
Родники мои серебрянные,
Золотые мои россыпи!
Он молчал невпопад и не в такт подпевал:
Он всегда говорил про другое.
Он мне спать не давал, он с восходом вставал,
А вчера не вернулся из боя.
То что пусто теперь — не про то разговор,
Вдруг заметил я: нас было двое.
Для меня будто ветром задуло костер,
Когда он не вернулся из боя.
Ой, где был я вчера — не найду днем с огнем,
Только помню, что стены с обоями...
И осталось лицо, и побои на нем.
Ну куда теперь выйти с побоями?
Если правда оно, ну, хотя бы на треть,
Остается одно: только лечь, помереть,
Хорошо, что вдова всё смогла пережить,
Пожалела меня и взяла к себе жить.