Если воскрешение не сказка, то на том свете все чокнутые. Все спятили от ожидания.
Ведь мы каждый день говорим о смерти. «Доброе утро, мама. Доброе утро, папа», — а это и означает смерть. Каждое движение зубной щётки, каждый пузырь мыльной пены приближает тебя к ней.
Ведь мы каждый день говорим о смерти. «Доброе утро, мама. Доброе утро, папа», — а это и означает смерть. Каждое движение зубной щётки, каждый пузырь мыльной пены приближает тебя к ней.
Вполне возможно, мы еще будем тосковать по этому смеху, потому что по дурацким вещам всегда тоскуют.
Все мы рождаемся, едим, кишки у нас приходят в негодность, и мы подыхаем. Никто не пытается стать бессмертным ради самой идеи.
И я плачу, потому что и мы встанем в эту очередь, которая никогда и нигде не кончится, ведь конец света — это выдумка, и апокалипсис тоже выдумка, а если он и наступит, то эти скоты его даже не заметят, голод их не коснется, так как они будут пожирать друг друга, пока предпоследний не схавает последнего... пока земля не остановится и не стряхнет с себя всех этих паразитов.
То, что завтра будет новый день, может звучать утешением, мой дорогой, только для дураков. Для приверженцев здорового образа жизни, но не для серьезных людей. Не для тех, кто курит, пьет и бодрствует по ночам. Бодрствует вопреки общему убеждению, что ждать все равно нечего. Может и нечего. Но это не повод не бодрствовать. Люди с мелкой душонкой...
Время. Мы делали только одно: исполняли его веления. Старели. Не было другого выхода. Оно опекает нас, все закоулки жизни мягко устланы им, заполнены, точно воздухом. Никаких потрясений. Достаточно подчиниться его воле.
Мы были наги. Никаких шансов. Странно, как много времени нужно, чтобы подобная мысль дошла до сознания. Возможно, она по-настоящему никогда не доходит. Мы ведь не умираем от страха, не умираем от дурных новостей, не умираем от уверенности в том, что умрем.
А я шел по узкой постой улице. И вдруг подумал, что время — это пустота, но в то же время и разновидность материи.
Мы были как дети, осуществляющие каприз — один, второй, третий и так до мгновения, когда мир закачается под крики, точно пьяный, и им станут уже управлять правила, сменяющиеся с минуты на минуту в зависимости от произвола либо случайности, от того, что кому взбредет в голову.
Cлайд с цитатой