Какое-то время я боролась за себя, строила свой мирок. И теперь всегда могу спрятаться в том мирке и хоть немного расслабиться. Одна. Как улитка в панцире. Но ведь мне потому и пришлось сооружать этот панцирь, что сама я — беззащитный слизняк. Да и для внешнего мира мой мирок совсем крошечный и ничтожный. Как хижина из картонных ящиков. Ветер дунул посильнее — все тут же и развалилось...
Хотя, конечно, можно сказать, что я просто слабая. Слабая — вот и потащило меня по жизни, как бревно по реке. Нет бы где-нибудь остановиться, нащупать ногами дно, своей дорогой пойти. Да вот не смогла.
— Что же это такое — творить по-настоящему?
— Как бы лучше сказать... Проникая музыкой в сердце, приводить в движение физические тела. Тела слушателей — и свое собственное. И через это создавать ситуацию, когда все вокруг приходит в движение. Примерно так.
... Эри прижала меня к себе. Но не так, как люди обычно обнимаются. А ОЧЕНЬ крепко. Так, чтобы мы с нею стали одним существом. И не отпускала меня ни на секунду. Как будто знала: стоит ей разжать руки — мы больше никогда на этом свете не встретимся. И тогда я почувствовала, что могу доверить ей свою жизнь. В этой кромешной мгле нас вдруг ничего не разделяло. Все стало единым. По-моему, даже сердца забились в унисон.
— ... Здорово, когда люди так могут.
— Когда стараются?
— Когда могут заставить себя постараться.
... чувство полной изолированности, как выплеснувшаяся из бутылки кислота, может разъесть ваше сердце, растворить его до полного исчезновения.
Мы не виделись на занятиях, она не отвечала на мои звонки. Каждый раз, возвращаясь в общежитие, я проверял, нет ли каких-нибудь сообщений. Но никто не звонил.
Cлайд с цитатой