Я знаю, что при определенных обстоятельствах убить может каждый.
— Странный набор букв...
— Это анаграмма. Довольно занимательная: Завтра сегодня станет вчера.
Я знаю, что при определенных обстоятельствах убить может каждый.
— Странный набор букв...
— Это анаграмма. Довольно занимательная: Завтра сегодня станет вчера.
— Я чувствую себя нелепо.
— Представь, как нелепо будешь себя чувствовать, когда тебя посадят за преступление, которого ты не совершала.
— «Если захламленный стол признак загроможденного разума, то что же тогда значит пустой стол?»
— Кто это сказал?
— Эйнштейн.
— Этот парень... Знаешь, если бы он не был занят разгадкой вселенной, он точно мог бы придумывать цитаты для магнитиков на холодильник.
Лицо — как мужской орган — своевольно. Оно выдает нас фактически каждый день, раскрывает секреты тем, кто знает, что искать.
— Это еще откуда?
— Я её арендовал. Она внушает мне непреодолимое желание убить клоуна.
— Да эта штука запросто доведет до убийства.
... — прямо этюд в багровых тонах, а? Почему бы не воспользоваться языком художников? Убийство красной нитью вплетено в бесцветный клубок жизни, и наш долг — распутать этот клубок и вытащить из него красную нить, обнажая ее дюйм за дюймом.
Ее убили около четырех утра. Мы бы показали вам фото с места преступления, но вы и его в рамку запихнете...