У нас тут есть всё. Вот черепаха-нацист. Пресноводный фашист для всей семьи.
— А что, по-твоему, происходит с мусором, когда его выбрасывают на улицу?
— Ну, не знаю... Он растворяется под дождём, как огромная шипучая таблетка?
У нас тут есть всё. Вот черепаха-нацист. Пресноводный фашист для всей семьи.
— А что, по-твоему, происходит с мусором, когда его выбрасывают на улицу?
— Ну, не знаю... Он растворяется под дождём, как огромная шипучая таблетка?
— Кошмар какой, что за запах?
— Желудок подвёл меня.
— Это я понял. Что с тобой?
— Это моя диета.
— Что же ты ел?
— Хэд энд шолдерс... зубную пасту, дерьмо... большие куски дерьма.
— Это несбалансированная диета, нужно разнообразить её.
— Каждый день опаздываешь. Каждый день новые безумные причины. Что на сей раз?
— О чем ты?
— Что, тебя накрыло лавиной из Lego? Твоя пижама превратилась в азот? Ты приклеился к потолку своей спальни? Гигантский зимородок прилетел к тебе в комнату и заклевал тебя под одеялом? Твои наряды стали популярны у ежей?
Я, конечно, интеллигентно делаю вид, что ничего не слышал, но если еще раз такое скажешь, я за себя не ручаюсь.
— А не желаешь ли ты, Мальчиш, к нам, в буржуинство, записаться?
— В буржуинство?
— Будешь лопать, Плохиш, всё, что захочешь! Халву — пачками, варенье — банками, шоколад — плитками, печенье — коробками.
— Стойте, я сейчас! Я только штаны подтяну...
— Мне нужно найти ключ.
— О, давайте я открою шпилькой? Я очень хорошо это делаю.
— Многоуровнево-кодировочный временной интерфейс. Такой так просто не поддастся острым предметам.
— Открыла.
— Так, внезапно 900 лет путешествий во времени стали казаться менее безопасными.