— Почему мы не ходим в церковь?
— Пойдем, если хочешь. Но это ничего не изменит.
— Почему мы не ходим в церковь?
— Пойдем, если хочешь. Но это ничего не изменит.
— И в минуту слабости я прошу Деву Марию дать Чарли покой и его страданиям.
— Но зверю, ты знаешь, отказано в бессмертии.
— Я знаю, мой отец.
— И всё же нарушаешь закон.
— Я слаб и грешен.
— Что ещё?
— Имею грех. Женщину, которая открыла шоколадную лавку…
— Джульетт Бинош?
— Сказала купить шоколадные ракушки для женщины, которая мне нравится... и потом я стал думать о ней…
— В ваши годы?! Думать?!
— Да... да...
— И что ты делал в шоколадной лавке в великий пост?!
— Это было.. было.. было для Чарли...
— Опять ты нарушил закон!
— Но ведь если у Чарли нет души, значит, он может и не поститься? Разве не так, мой отец?
— Десять Аве Мария, десять Отче Наш.
Мусульманское искусство (подобно византийскому в тот начальный период, а также протестантскому и иудейскому) носит иконоборческий характер. Считается невозможным и неприличным использовать изображения живых существ для изложения священной истории. Человек узнает о Боге через Слово, а не через картинку. Картинка (икона) может отвлечь от чистого единобожия, заменить Бога идолом. Изображение же людей возможно там, где нет опасности идолопоклонства.
— Что любовь для вас?
— Умирает в переулке бродяга. Правительство говорит ему, я помогу тебе. Врач говорит ему, я тебя вылечу. Дочь говорит ему, я дам тебе денег. Друг говорит, я поделюсь с тобой вином. А церковь не говорит ему нечего, церковь думает о нём
— Вы согласитесь?
— Сегодня я загляну в своё сердце в поисках ответа на этот вопрос. Сегодня церковь думает о том бродяге, а я буду думать о церкви.
И недужащие изживали болезни свои и шли за нами вслед, славя Иисуса, а мы отправились далее. И спросил один у Иуды сына Симонова красильщика: можешь ли пройти по воде аки по суху? И ежели умеешь ты это, то покажи, чтобы всему миру явить, что ты не такой, как все. Он же ответил: смотри на меня и отвечай, стою ли я сейчас перед тобой или иду по воде аки по суху? Тот сказал: стоишь. Отвечал ему: а откуда знаешь это? Сказал: вижу. Отвечал ему: а почему ты веришь глазам своим, или мало они тебя обманывали? И сказал тот: обманывали меня мои глаза. И ответил ему: вот и сейчас не верь глазам своим, они говорят тебе, что стою, а я говорю, что иду. Кому поверишь? И он ответил: тебе.