Женщина должна быть статуэткой, а не Эйфелевой башней.
Угорь, как женщина: если ты сжимаешь его слишком сильно – он ускользает...
Женщина должна быть статуэткой, а не Эйфелевой башней.
Она прекрасна — это выше слов! Она похожа то на большое дерево, то на легкий одуванчик. То она твердая, как алмаз, то мягкая, как лунный свет. Теплая, как луч солнца, и холодная, как иней под звездами. Гордая и далекая, как снежная вершина, и веселая, как девушка весной, с маргаритками в косах. Но все это — пустые слова, совсем неподходящие для нее.
Первым поэтом был тот, кто сравнил женщину с цветком, а первым прозаиком – тот, кто сравнил ее с другой женщиной.
Ее внешность вошла в прекрасную пору абсолютной, исчерпывающей полноты образа, когда лицо выражает покой и свободу от смятений молодости, от стремления непременно успеть и обязательно настигнуть... То золотое сечение возраста, краткий миг благоденствия, когда ты в ладу со временем, собственным телом и собственным лицом...
Понимаешь, когда женщина чуток набирает весу, её грудь становится благороднее, щедрее... улыбчивей. И цвет кожи меняется. Нежный слой подкожного жира даёт телу более благородный, перламутровый оттенок... возникает такая... ммм... прозрачность лессировок... понимаешь?
Женский оргазм совершенно другой. Он многослойный, он назревает где-то в голове, там какие-то слои, там должно сойтись куча всего. Женский оргазм — это как психоделическая музыка. Только автор понимает, что там вообще происходит.
Мужчины похожи на намордники — не дают и рта раскрыть. Женщины похожи на паззлы, потому что ни те, ни те до 20-х годов не могли голосовать, а паззлы и сейчас не могут.
Женская душа подобна прозрачному кристаллу — кажется, что ты без труда смотришь сквозь него, а он вдруг поворачивается к тебе другой гранью, и ты уже видишь свое отражение или чье-то чужое, причудливо искаженное и неузнаваемое.
Современное искусство подобно женщинам, вы не сможете получить от него удовольствие, если будете пробовать его понять.