Мне всегда казалось: случилось, значит, случилось. Какая, к черту, разница, почему небо в очередной раз рухнуло мне на голову? Оно рухнуло, следовательно, надо выстоять.
Если есть возможность осмотреть чужой книжный шкаф, непременно это делаю. И в глубине души по-прежнему полагаю, что это и есть наилучший способ узнать человека.
– Иди сюда, – прошу. – Обними меня, пожалуйста. А то я начинаю думать…
– Думать – о чём?
– Просто – думать. А мне этого сейчас никак нельзя.
Просто скажу: «Я совсем не сержусь, ты что. Человек может совершать сколько угодно ошибок, они не отменяют всего остального. Не обесценивают. Не перечеркивают. И вообще ничего не значат. Человек изначально придуман нелепым и несовершенным, следовательно, когда делает глупости, обманывает и даже предает, он поступает в соответствии со своим предназначением, то есть абсолютно правильно, нечем нам друг друга попрекать. Скажу: единственная настоящая измена — это смерть, но я не сержусь даже за это. Потому что любил тебя восемнадцать долгих лет, каждый день просыпался рядом с тобой счастливым, и вот это — точно неотменяемо. В отличие от всего остального на свете».
Между жертвой и палачом всегда возникает особого рода связь, куда более прочная, чем между влюблёнными, так что намерения другой стороны предельно ясны, и от знания этого никуда не деться, хотя желанным его не назовёшь.
Потому что страдать, бояться и хорошо себя вести, чтобы избежать наказания, люди умеют и без посторонней помощи. А радоваться и ни черта не бояться труднее всего. И значит, именно этому и следует учиться человеку на земле.
Неспособность понять собеседника обычно свидетельствует всего лишь о собственной интеллектуальной немочи, а вовсе не о плачевном состоянии его ума и душевного здоровья.
Жалость может подвигнуть человека на благородный или, по крайней мере, просто полезный поступок, но чести она никому не делает. Все, как ни странно, умирают. Абсолютно все, без исключения, причем сравнительно скоропостижно. Полагать себя «более удачным экземпляром», чем кто бы то ни было, при таком раскладе — глупость, мягко говоря. Вот если бы среди нас затесался какой-нибудь бессмертный простак, он бы, пожалуй, мог позволить себе жалость!
... иногда посмотрю в зеркало, а оттуда ухмыляется незнакомый хмырь, и рожа у него самая что ни на есть подозрительная. И вот ему-то я не верю ни на грош.
Cлайд с цитатой