Но всё разрушилось, как дом, в котором нету жителей.
Мы это видели, молчали, потому что зрители.
Как грабители, ворвались прямо к тебе в сердце,
Разворовали и ушли, не закрывая дверцу.
Но всё разрушилось, как дом, в котором нету жителей.
Мы это видели, молчали, потому что зрители.
Как грабители, ворвались прямо к тебе в сердце,
Разворовали и ушли, не закрывая дверцу.
Я захлебнулась в слезах собственной любви, и никакое сердце уже не станет мне пристанищем.
Кстати, внутри без тебя будет мучительно пусто,
Но у меня сердце большое, яркое,
Оно просто немного потускнет...
Больному сердцу любо
Строй жизни порицать.
Всё тело хочет грубо
Мне солнце пронизать,
Луна не обратилась
В алтарную свечу,
И всё навек сложилось
Не так, как я хочу.
Кто дал мне землю, воды,
Огонь и небеса,
И не дал мне свободы,
И отнял чудеса?
Тополя шептались.
На душе мертво.
В марте мы расстались,
только и всего.
Давняя улыбка,
взгляд. Ни у кого
глаз таких не встретить.
Только и всего.
Дни тоски и гнева.
Света твоего
луч с ночного неба.
Только и всего.
За огонь высокий,
за тепло его -
в сердце эти строки.
Только и всего.
Судья в вопросах красоты,
Рассуди меня
C моими cлабостями,
Я пока пойду сводить мосты
Да в груди менять
Сердца местами.
Человеческое сердце может вместить лишь определенную меру отчаяния. Когда губка насыщена, пусть море спокойно катит над ней свои волны — она не впитывает больше ни капли.