Только среди стихий природы – океанского простора, ветра, бесконечных волн, огромных зеленых лесных массивов – осознает себя человек бесконечно крохотным существом в сравнении со всем окружающим. И только тогда, быть может, вовсе не ища Бога, он находит Его и притыкается к Нему.
Скажи мне, как ты распорядился своими знаниями: во спасение утопающих или во имя их утопления?
Из темноты выплыли две скалы. Вот почему ревет сирена – предупреждает об опасности. Потом появилась цепочка буев.
– Швартуемся к одному из них, – распорядился Шарьер. – Дождемся утра и решим, что делать дальше.
Им ничего не пришлось решать, все сделали за них. В утренних сумерках лодку залило беспощадным светом прожектора. Надо водой раскатился голос, усиленный рупором:
– Quiénes son? (Кто вы?)
Мотылек смотрел на военный катер, замерший в пятидесяти метрах от них, и пытался разобрать, что за флаг поднят на его мачте. Очень красивый, усыпан звездами – флаг Венесуэлы? Но надо отвечать…
– Французы.
– Están locos? (Вы сошли с ума?)
– Почему?
– Porque están amarrados a las minas. (Потому что вы привязались к мине.)
В три секунды они отвязал линь. Оказывается, никакие это не буи, а цепочка плавающих мин. Потому что война…
Он не был яхтсменом, не был и моряком, и тем не менее в первой половине XX века этому человеку удалось совершить плавание, которое смело можно назвать беспримерным.
Когда я был молод, я вел очень суровую жизнь, радовался силе своего характера каждый раз, когда мне удавалось победить какое-либо искушение. Я не понимал, что, думая, будто освобождаюсь, я все больше и больше становился рабом своей гордыни. Каждая из этих побед над собой означала поворот ключа в замке от двери моей тюрьмы. Вот что я подразумевал, когда сказал вам, что Бог меня надул. Он устроил так, что я принял за добродетель свою гордость. Бог посмеялся надо мною. Он потешается. Я думаю, что он играет с нами, как кошка с мышью. Он посылает на искушение, зная, что мы будем не в силах устоять; если нам все же удается устоять, то он отмщает нам еще горше.
Однажды сосед зашел к Ходже Насреддину в весьма расстроенных чувствах.
— Я сегодня подумал, — сказал он, — зачем вообще молиться, просить Аллаха о том, о сем… неужто Он Сам не знает, что мне лучше или хуже?
— Аллах точно знает, — ответил Ходжа. — Вопрос в том, знаешь ли это ты.
Cлайд с цитатой