И в то мгновение из девочки, живущей в пустоте, я превратилась в человека с целью.
Целый год никаких вестей, кроме вестей о смерти, поражениях, позоре. Слухи о городах, превратившихся в тучи дыма. А потом еще год. И ещё один, пока прежняя жизнь не начала казаться сном. Была ли я гейшей? Неужели я танцевала с веером в руке? Кто теперь станет носить веер? Или красить губы? А потом ещё год. Неведение. Рис. Работа. Рис. Работа. И больше ничего.
Мама меня сравнивала с водой. Вода всегда прокладывает себе путь даже сквозь камень. Оказавшись в западне, вода найдёт, куда просочиться.
На каменной стене храма было вырезано стихотворение под названием «Утрата», в нём всего три слова. Но поэт соскоблил их. Утрату нельзя прочесть... можно только почувствовать.
Нельзя сказать солнцу «Свети ярче», или дождю «Лей слабее», гейша может быть мужчине женой лишь наполовину. Мы жены, скрытые покровом ночи, и всё таки увидеть добро, увидев столько зла, понять, что услышаны молитвы девочки, обладавшей мужеством, хотя она того не сознавала, разве это нельзя назвать счастьем?
Я даю себе слово. Вместе с фотографией я спрячу под замок своё сердце и сохраню моё сердце для него.
Я просила Бога, чтобы я когда-нибудь стала гейшей, и тогда как-нибудь встретила бы его опять.
А вы знаете... Всё, что я делала после той встречи на мосту, я делала, чтобы стать ближе к вам...
— В жизни важны три вещи: сумо, бизнес и война. Поймёшь одно – поймешь и остальное. Но какой гейше в этом интерес? Вы только дергаете за струны и танцуете.
— Осмелюсь не согласиться. Что такое сумо, как не танец гигантов? Что такое бизнес, как не танец компаний? Интересна пластика всех видов танца.
— Мне кажется, я напоминаю реку, перегороженную плотиной по имени Хацумомо.
— Возможно, ты права, — сказала она, ласково посмотрев на меня. — Но порой реки сносят плотины.
Cлайд с цитатой