Я искал зебру, потому что остальные доктора исключили всех лошадей.
— Что ты ищешь? [Хаусу, открывающему один за одним ящики с трупами в морге]
— Звонил маме — не берет трубку.
Я искал зебру, потому что остальные доктора исключили всех лошадей.
— Что ты ищешь? [Хаусу, открывающему один за одним ящики с трупами в морге]
— Звонил маме — не берет трубку.
— Что мы делаем, если победили?
— Зажигаем!
— А если проиграли?
— Зажигаем еще больше!
— Никто из вас не решится назвать его идиотом, пока он в этой комнате... Думаю, лучше отправить его на кардиограмму.
— Что ж, я думаю, это туберкулёз.
— Но вы же сказали, что что-то с сердцем!?
— Я просто хотел выпроводить его из кабинета. Теперь мы можем называть его идиотом. Ну, кто первый?
— Что?
— Ничего.
— Но что-то ведь есть!
— Нет.
— Хаус, в списках твоих характеристик никогда не было скрытности!
— Ладно... я увидел кое-что в холодильнике... Конец ваших отношений!
— Ты умерла!
— Все умирают.
— А я умер?
— [пожала плечами] Пока нет.
— Жаль!
— Почему?
— Потому что в жизни должна быть логика. Одинокие наркоманы, ненавидящие всех и вся, должны дохнуть в авариях, а молодые и удачливые в любви, оставившие ради них свой дом среди ночи, должны жить дальше!
— Жалость к себе не в вашем стиле.
— Прошёл чуть дальше от самоедства и саморазрушения. Вилсон меня возненавидит.
— А вы это заслужили!
— Он мой лучший друг!
— Знаю! И что теперь?
— Мог бы остаться здесь, с тобой.
— Вылезайте из автобуса!
— Не могу.
— Почему?
— Потому что... потому что здесь ничего не болит! Я... я не хочу чтобы было больно, и не хочу быть несчастным, и не хочу чтобы он меня ненавидел!
— Что ж, нельзя всегда получать то, что хочешь.
Кивает, встаёт и уходит.
— Я понял, что мы можем подружиться [с Чейзом и Форманом]...
— Серьезно?
— ... и тут я протрезвел.