— Я против нянь! Я уже лишился его матери, не хватало только чтобы в один прекрасный день и сын ушел от меня, потому что я им не занимался.
— Он еще слишком мал.
— Или ты слишком стар...
— Я против нянь! Я уже лишился его матери, не хватало только чтобы в один прекрасный день и сын ушел от меня, потому что я им не занимался.
— И на какой предмет поцапались?
— Не важно, плюнь.
— Лучше б ты плюнул, судя по твоей физиономии.
Неужели надо обязательно отдалиться от человека, чтобы осознать, какое место он занимает в твоей жизни?
– У меня есть идея, — сказал Матиас. — Давай присядем на эту скамейку, квартал такой красивый, нам ведь много не надо, будем сидеть здесь, и все.
– Хочешь сказать, что мы будем сидеть здесь и не двигаться?
– Именно это я и имел в виду.
– Сколько времени? – уточнила Одри усаживаясь.
– Столько, сколько нам захочется.
Поднялся ветер, она зябко поежилась.
– А когда наступит зима? – спросила она.
– Я обниму тебя покрепче.
Некоторые из моих знакомых отправляются на другой конец света, чтобы делать добро людям; я же стараюсь делать, что могу, для тех, кого люблю и кто рядом.
– У меня есть идея, — сказал Матиас. — Давай присядем на эту скамейку, квартал такой красивый, нам ведь много не надо, будем сидеть здесь, и все.
– Хочешь сказать, что мы будем сидеть здесь и не двигаться?
– Именно это я и имел в виду.
– Сколько времени? – уточнила Одри усаживаясь.
– Столько, сколько нам захочется.
Поднялся ветер, она зябко поежилась.
– А когда наступит зима? – спросила она.
– Я обниму тебя покрепче.
... а что до французского квартала, там просто чувствуешь себя в Париже… только без парижан.
Ты боишься взрослеть, боишься двигаться вперёд, именно это тебя парализует, в том числе и в отношениях с другими людьми. С женой ты боялся быть мужем, а иногда даже с дочерью ты боишься быть отцом. Когда в последний раз ты что-то делал ради другого, а не ради себя?