История народов есть шкала человеческих бедствий, деления которой обозначаются революциями.
Человеческая история была бы слишком глупой штукой без духа, который внесли в нее бессильные.
История народов есть шкала человеческих бедствий, деления которой обозначаются революциями.
Человеческая история была бы слишком глупой штукой без духа, который внесли в нее бессильные.
Если человека постигает беда после благополучия и к нему приходят трудности после преуспевания, он впадает в отчаяние и начинает горевать и сокрушаться, и будущее представляется ему в чёрном цвете. Как будто нет никакой надежды на избавление и горе никогда не уйдёт из его жизни. Он моментально забывает о благоденствии, которым он наслаждался до этого, и начинает вести себя так, будто никогда не видел добра и вся его жизнь — сплошная череда горестей и бед.
А если после бедствий и напастей к человеку приходит довольство и благо, он решает, что беды ушли навсегда, и снова начинает беспечно радоваться, превозноситься и проявлять высокомерие...
Историю пишут победители. Но что важнее для человека, умеющего любить, чувствующего мир с каждым днем острее: запечатленная в книгах история рождения царства или увековеченная в смешном детском рисунке история рождения собственного сына?
Всем на чужом пожаре занятье по душе найдется. Кому тушить, кому глазеть, а кому руки греть.
В мире очень тревожно,
Накалена обстановка.
Не повторились бы беды,
Что случались не раз.
В Библии сказано: вначале было Слово, и вот, со времен того Слова все в этом мире начинается со слов, все хорошее и все самое ужасное. Посмотрите на что угодно, на любой результат жизнедеятельности Человечества – в начале этого было слово. И когда это слово произносится, когда первый камень будущей лавины падает с вершины горы, вряд ли кто-то, даже сам подтолкнувший камушек к падению, даже тот, кто сам произносит первое слово, думает о том, какая лавина накроет из-за этого город, лежащий в долине у его ног.