Брак — это ядерный часовой механизм, обреченный на саморазрушение.
— Помнишь тот уикэнд, когда самолет Джон-Джона разбился?
— Его все время показывали на пляже. Без рубашки. Я даже не знал, дрочить или плакать.
Брак — это ядерный часовой механизм, обреченный на саморазрушение.
— Помнишь тот уикэнд, когда самолет Джон-Джона разбился?
— Его все время показывали на пляже. Без рубашки. Я даже не знал, дрочить или плакать.
— Послушай меня: мы голубые. Нам не нужен брак, нам не нужно одобрение гомофобных политиков и священников-педерастов. Мы трахаемся с кем захотим, когда захотим — это наше богом данное право!
— Но у нас есть и богом данное право иметь все тоже самое, что есть у натуралов! Потому что мы во всем такие же люди, как и они...
— А ты знаешь, чем он занимается в твое отсутствие?
— Да.
— И тебя это не беспокоит?
— В его возрасте я трахал все, что шевелится.
— Ты и сейчас это делаешь.
— Но у него уже есть бойфренд!
— Да?
— В некотором неопределенном, необщепринятом смысле, да.
— Не хочу я быть святым! Я хочу быть безжалостным бессердечным козлом, который трахает всех, кого захочет, без малейших угрызений совести!
— Извини, но это место уже занято.
— А это что?
— Пакет от бургера…
— Вы ели в моей машине?
— Мы торопились домой! Не хотели останавливаться.
— И потому превратили мою машину в мусорное ведро. Господи. Знаешь, совсем как в тот раз в седьмом классе, когда я тебе одолжил мой новенький десятискоростной велик. Когда ты привёл его обратно, переднее крыло было всмятку, сиденье порвано…
— Меня автобус сбил!..