Я не люблю сентиментального угасания – умирать, так с музыкой.
— Ты меня сейчас очень любишь, да? — прошептала она. — Я не требую, чтобы ты всегда любил меня так, но я прошу тебя не забывать этот вечер.
Где-то в глубине самой себя я всегда буду такая, как я сейчас.
— Что же вы не создадите себе собственный мир?
— Устал от друзей. Подхалимы — вот что нужно человеку.
Ничто не делает меня больше счастливым. Я чувствую себя плохо на этот счет, потому что понимаю, что я очень везучий человек. И я говорю не только об успехе группы. Я думаю, что всякому, кто может ходить, говорить и видеть, не на что жаловаться. Это иронично и грустно. В жизни происходит много перемен. Много смертей и потрясений. Но вместо того, чтобы выйти на улицу и разбить кому-нибудь лицо от злости на мир, я решил написать парочку паршивых песен.
— Вы же говорили, что никогда не пьете.
— Но я не говорила, что никогда не буду пить.
... так ли уж часто на нас смотрят? В лучшем случае глянут мельком, любопытно или равнодушно.
Отношения не могут стоять на месте, они должны двигаться, если не вперед, так назад.
Красавицы девятнадцати и двадцати девяти лет одинаково уверены в собственной силе, тогда как в десятилетие, разделяющее эти два возраста, требовательность женского естества мешает женщине ощущать себя центром вселенной. Дерзкая уверенность девятнадцатилетних сродни петушиному задору кадет; двадцатидевятилетние в этом смысле скорей напоминают боксеров после выигранного боя.
Но если девчонка девятнадцати лет попросту избалована переизбытком внимания, женщина двадцати девяти черпает свою уверенность из источников, более утончённых. Томимая желанием, она умело выбирает аперитивы; удовлетворённая, смакует, точно деликатес, сознание своей власти. К счастью, ни в том, ни в другом случае она не задумывается о будущих годах, когда её внутреннее чутьё всё чаще станет мутиться тревогой, страшно будет останавливаться и страшно идти вперёд. Но девятнадцать и двадцать девять — это лестничные площадки, где можно спокойно повременить, не ожидая опасности ни снизу, ни сверху.
Мы редко сочувствуем людям, жаждущим и ищущим нашего сочувствия, но легко отдаем его тем, кто иными путями умеет возбудить в нас отвлеченное чувство жалости.
Cлайд с цитатой