Стоит человеку ботинки почистить, как он тебя шнурки заставит завязывать.
И нахлынула тишина, от которой заныло в ушах. Абсолютная тишина в идеальном мраке. Пострашнее любого самого ужасного звука на свете. Ибо к звуку, каким бы неприятным он ни был, мы можем как-нибудь относиться. Но тишина — это ноль. Великое «му», которое не окружает нас ничем, кроме отсутствия чего бы то ни было.
Люди, которых угнетают... серьезные сомнения, обычно проходят похожий путь — все в молодости начинают много читать, открывать для себя разные философские концепции и, проверив, насколько они ему близки, выбирают из нагромождения идей некую систему взглядов.
С нашей стороны дороги — натуральный адский пейзаж, а на той стороне — мир людей, как ни в чем не бывало спешивших на работу. Ухаживая за людьми, я посматривала на ту сторону. Люди как бы проявляли какой-то интерес к происходящему здесь, но перейти через дорогу даже не помышляли. Там — совсем иной мир. Как бы — «меня это не касается».
В небе висит месяц, какой-то он заплесневелый, на полу — гора бычков. И вокруг, сколько ни крути башкой по сторонам, — абсолютно ничего, что радовало бы душу.
Я отношусь к типу людей, которые любят и ценят уединение. Я люблю быть один. Или вернее так: быть одному мне совсем нетрудно.
Если человек не выглядит тем, кто он есть, он просто еще не принял отведенную ему форму.
Разные люди бродят в разные стороны. Одни куда-то идут, другие никуда особо не торопятся. У одних есть цель, у других цели нет. Одни умоляют время задержаться подольше — другие подталкивают его в спину, лишь бы бежало быстрей. Но когда уходят последние электрички, в этих местах наступает очень странное время. Совсем не то, что мы называем ночью… Наше терпение иссякает. Мы больше не можем пассивно разглядывать то, что показывает телевизор. Мы хотим проверить все сами.
— И как высоко поднимется вода?
— Мало не покажется, — ответила она.
Чудесный ответ. Какой простор для фантазии.
Грязные вещи все до одного запихивают под кровать. Никто из студентов никогда не просушивает одеяло на солнце, так что оно, пропитавшись потом, всегда распространяет мерзкий запах, от которого нет спасенья. До сих пор поражаюсь, как в таком хаосе не распространялись какие-нибудь смертельные болезни.
Cлайд с цитатой