Мне угодить очень сложно. Я не довольна музыкантами, не довольна собой очень часто. Недовольна публикой. Мне иногда кажется, что они могли быть и активнее, и любить побольше.
Конфликты провоцирую редко, но человек я тяжелый. Могу развернуться и больше никогда не прийти. Решение меняю очень редко.
Я – нечто противоположное определению «гламурное», потому что я не формалист. А термин «гламур» предполагает какую-то идеальную форму.
Всё, что со мной происходит, занимает вроде бы правильное количество времени — в то время, но позднее... Господи, да куда же оно все подевалось? Оглянешься иногда назад и думаешь: неужели я действительно все это делал? А в других случаях ты думаешь: это что, и все? Неужели это и все, что я успел сделать?
Мы никогда не бываем довольны. Мы даже не знаем, что значит это слово.
На одном из мероприятий мне показали отрывки из ранних картин, где я играла. Все, что я видела — красивую молодую женщину, которая в то время заботилась о том, что она слишком толстая и ее нос слишком большой. Я как будто обращалась к юной себе: «Просто расслабься, получай удовольствие, и все будет отлично!».
Тысячу раз мне хотелось сжать его руку, и тысячу раз я удерживала свой порыв. Я пребывала в смятении — мне хотелось сказать, что я его люблю, но не знала, как начать..
Из зеркала на меня взирал незнакомец — и отныне этим незнакомцем был я сам. Но теперь я знаю, кто он, и смогу управлять им.
Если что-то идёт не так, я смотрю в окно. Трусливо поглядываю в сторону окна. И взвешиваю, где же мне будет лучше — снаружи или, как сейчас, внутри.
Мой отец был булочник, и на культуру ему было насрать. Бывало, играю я на пианино, а он входит, стряхивает мучную пыль со своих волосатых рук и говорит: «Что это за херню ты играешь?» Я говорю: «Бетховена». А отец: «Неудивительно, что он оглох. Ради бога, выйди и займись чем-нибудь». Теперь мне во многом понятен его цинизм.
Cлайд с цитатой