Сесилия Ахерн. Подарок

Забудьте про терроризм, преступность и глобальное потепление. Доказательство крушения мира, по его мнению, заключается в 36 гвоздях в коробке с инструментами. Возможно в этом он прав.

0.00

Другие цитаты по теме

Если бы чудеса можно было записать при помощи химических формул, люди веровали бы в них с большей готовностью.

У других пробуждение обретало иные формы.

Для Элисон пробуждением явился страх забеременеть в шестнадцать лет, заставивший её стать разборчивее;

для Патерсона пробуждением было рождение его первого ребёнка, событие это по-новому приоткрыло ему мир и осветило его новым светом, что повлияло на все решения, принимаемые мистером Патерсоном в дальнейшем.

Для Альфреда пробуждением был финансовый крах отца, когда тот потерял миллионы. Альфреду исполнилось тогда двенадцать лет, и событие это вынудило его один год проучиться в государственной школе, и хотя благосостояние семьи довольно быстро потом было восстановлено, а никто из знакомых, чьим мнением семья дорожила' так никогда и не узнал об этом временном финансовом затруднении, период этот навсегда изменил мировоззрение Альфреда и его отношение к людям.

Пробуждение Рут состоялось во время летнего отпуска, когда, войдя однажды в дом она застала там мужа в постели с их польской няней.

... А Люси проснулась, когда ей исполнилось всего лишь пять и когда, взглянув со сцены в зал, она увидела там свою мать, а рядом с ней — пустое место.

Так что пробуждения могут быть весьма многообразны, и не все они имеют значение.

Надо дорожить теми, кого любишь. Понять, кто в жизни для тебя главный и что действительно важно, и сосредоточиться на это.

От увиденного он потерял дар речи, дар этот выскользнул у него изо рта, сгреб под мышку слова и умчался прочь, злорадно хихикая.

Насколько же чище и проще станет идти по жизни, если все мы перестанем глядеть по сторонам, а сосредоточимся на себе самом!

На кончике цепи болтаются часы, на циферблате которых отсчитывается время. Мы слышим негромкое тиканье этих часов, взрывающих тишину, мы видим и циферблат, но часто не чувствуем бега времени. Каждая прожитая секунда оставляет свою отметину на каждом из нас; она проходит и уходит незаметно, скромно, тает в воздухе, как пар горячего рождественского пудинга. Обилие времени обдает нас жаром, время уходит, и нам становится зябко. Время, оно драгоценнее золота, дороже бриллиантов, дороже нефти, дороже всех земных сокровищ. Времени нам никогда не хватает, мы отвоевываем его в борьбе с самим собой, и потому мы должны тратить его с толком. Его не запакуешь в красивую коробку, не перевяжешь ленточкой, не положишь под деревцем под Рождество. Подарить его кому-то нельзя, но уделить, разделить с кем-то можно.

Грань между грубостью и лёгким флиртом становится чрезвычайно эфемерной, когда напиваешься.

Но быть в числе первых не лучше, чем в числе средних или же в числе последних. Ведь это всего лишь то или иное положение. Важнеее то, что чувствует человек, в каком бы положении он ни был, а также то, почему он в нем оказался.

В том, чтобы быть занятым нет ничего дурного, пока это не приводит к рассеянности.

Люди, как и дома, хранят свои секреты. Не то секреты обитают в них, не то сами они обитают в секретах. Они удерживают секреты, крепко прижимая их к груди, язык облекает их в ложь, чтобы невзначай не выболтать. Но время идет, истина побеждает, правда берет свое. Она, извиваясь, корчится, ворочается, растет, натруженный враньём язык уже не в силах скрывать её далее, и наступает пора, когда приходится выговорить слова, выплюнуть их, дав свободу громовой истине. Время всегда играет на руку истине, соседствуя с ней и поддерживая её.