Каждый носит свою смерть во рту и может, если пожелает, выплюнуть её.
Единственное избавление от зла – смерть. Но тамошнее, если судить по здешнему, меня пугает.
Каждый носит свою смерть во рту и может, если пожелает, выплюнуть её.
Единственное избавление от зла – смерть. Но тамошнее, если судить по здешнему, меня пугает.
Мы больше не нужны друг другу. Даже когда мы близки в любви, ты смотришь туда, куда я не могу идти, если только не пойду задом наперед, а я иду туда, куда ты не можешь смотреть, если только не будешь смотреть назад.
Как иной раз испугает нас бездна в дождевой луже, в которой разве что чуть намокнет обувь, так же опасны и небывалые высоты в нас самих — с них можно сорваться в такую пропасть, по сравнению с которой обрыв на Дунае — ничто.
Смерть человека длится столько же лет, сколько и его жизнь, а может быть, и гораздо дольше...
Смерть, очевидно, обладает невероятной скоростью как одной из своих важнейших прерогатив. А мертвые, как и мы, могут быть калеками, но у них отсутствует то, что еще живо. В таком случае, Вы наверняка чувствуете себя лишенным лучших своих книг, потому что здесь они до сих пор живы.