Жалость — ужасная вещь. Люди сетуют на любовную страсть. Но самая убийственная страсть — это жалость.
Он знал по опыту, как умирает страсть и уходит любовь, но жалость остается навсегда. Ее никто не в силах утолить. Ее питает сама жизнь.
Жалость — ужасная вещь. Люди сетуют на любовную страсть. Но самая убийственная страсть — это жалость.
Он знал по опыту, как умирает страсть и уходит любовь, но жалость остается навсегда. Ее никто не в силах утолить. Ее питает сама жизнь.
Условности были куда прочнее нравственных устоев; он ведь поймал себя на том, что ему легче дать себя убить, чем устроить скандал в гостях.
Нельзя любить человечество. Можно любить людей.
Однако нельзя же прожить жизнь, никому не доверяя, запереть себя в худшую из тюрем, какая может быть, — в самого себя.
Нельзя любить человечество. Можно любить людей.
Мальчишка всегда мечтает стать героем. Великим путешественником. Великим писателем… Но обычно мечту и реальность связывает тонкая нить неудачи… Мальчик, мечтавший стать богатым, поступает на службу в банк. Отважный путешественник становится колониальным чиновником с нищенским окладом и считает минуты до конца рабочего дня в раскаленной конторе. Неудавшийся писатель идет работать в грошовую газетенку…
Нельзя уважать человека, который не смеет открыто высказывать свои взгляды.
Жалеть себя — недостойное занятие для воина.
Учись любить других, учись жалеть других, и радость поселится в уме и сердце.
Как подумаешь про людей-то, так станет жалко всех.