Помнишь ли город тревожный,
Синюю дымку вдали?
Этой дорогою ложной
Молча с тобою мы шли...
Помнишь ли город тревожный,
Синюю дымку вдали?
Этой дорогою ложной
Молча с тобою мы шли...
Луна проснулась. Город шумный
Гремит вдали и льет огни,
Здесь всё так тихо, там безумно,
Там всё звенит, — а мы одни...
Здесь, в общем, не на что и посмотреть,
ну так себе — город и город,
не скажешь: увидеть и умереть,
ну речкой он на двое вспорот.
Пока ты там бродишь в столицах своих
по всяким культурным пространствам,
здесь, даже до Кирова катится чих
емелькою на атаманство.
— Я же житель большого города, этот городишко мне не подходит. Он хорош только для папы, я полагаю.
— Ужасно. Даже элита не может себя так вести [Бобби просит её помолчать].
— Сидеть за столом, зевать и дёргать волоски из ушей, и так до конца жизни. А я создан для того, чтобы ловить известных преступников и взбираться вверх по служебной лестнице...
Тем, кто привык только слушать, не так просто говорить самим: они хранят свои горести и радости при себе и никому о них не рассказывают.
Новое утро огромного города,
Хочется выть от душевного холода.
Многие здесь не живут — выживают,
И часто смерть молодых выбирает.
Пыль под ногами, лица усталые,
Смотрят дома глазницами впалыми.
Повода нет, чтоб веселиться,
Повод только пойти и напиться.