Надея Ясминска

Книга, как льдина, часто держит тебя на плаву в океане неурядиц и забот. Но это лишь поддержка, а не решение. Лед тает, и страницы заканчиваются. За это время ты должен успокоиться и понять, как научиться плавать самому.

6.00

Другие цитаты по теме

Не жди, что в руки случайно попадет книга, которая откроет тебе глаза. Не жди человека, который вдруг придет и изменит твою жизнь. Ищи — возможно, они тоже ждут.

Не жди, что в руки случайно попадет книга, которая откроет тебе глаза. Не жди человека, который вдруг придет и изменит твою жизнь. Ищи — возможно, они тоже ждут.

— Слушай, главное — это расслабиться. Плевать, кто из вас лучше. Плевать, что думают остальные. Ты здесь не просто так. Ты ведь веришь в это? Скажи это!

— Я здесь не просто так...

— Круто. Ну, а раз так — кайфуй!

Мы пришли в этот мир, дабы перетерпеть то, что необходимо для развития нашего духа. Трудности учат, боль учит, а счастье и покой – нет.

В детстве я считала, что книга — это растение из чудесного края, ведь у нее есть листы и корешок. Толстый корешок и много листов — дерево. Тонкая книжка без картинок — трава, а с картинками — цветок. И перед сном я часто думала: что за волшебник выкапывает все книги и приносит нам?

Часто люди, которые когда-то мечтали попасть в книгу, потом попадали в газеты.

— Иногда я мечтаю заснуть и проспать до восемнадцати лет. Чтобы уже не было школы и всего этого дерьма.

— Ты слышал о Марселе Прусте?

— О котором ты читал лекции?

— Да. Французский писатель. Полный неудачник. Не имел постоянной работы; безответная любовь; гей. Двадцать лет писал книгу, которую мало кто прочитал, хотя, пожалуй, он величайший после Шекспира писатель. Так вот. На закате лет он приходит к выводу, что годы страданий были лучшими в его жизни, потому что именно они сделали из него то, чем он стал. А годы счастливой жизни — пустая трата времени — ничему его не научили. Так что если ты проспишь до восемнадцати, подумай, сколько страданий ты пропустишь. А в средней школе они как раз и начинаются. Такой шанс упустить нельзя.

– Вот почему нельзя читать за едой, – строго бубнил себе под нос Закладкин. – Грязь и пятна, слова разбегаются, строчки пропадают! Ведь книга – лучший друг человека, а разве на друга кладут бутерброд или проливают чай?

Я люблю ночь; люблю ночной город. Когда кажется, что он никому не принадлежит. В хорошую ночь рассказы будто сами собой пишутся.